Сахаров Василий - Война людей

Подумав об этом, Кощей усмехнулся. На миг его тонкие губы искривились в усмешке, и он закрыл глаза. Наемник уже представлял себе, что он увидит в обреченном поселке с незамысловатым названием Нахаловка, и какие чувства при этом будет испытывать. И одновременно с этим он вслушивался в разговор двух своих подчиненных, которые сидели позади. Они были выходцами из СССР, но уже давно проживали заграницей. Поэтому по родным березкам не тосковали, сами себя считали людьми мира, а родину если и вспоминали, то исключительно с употреблением матерных выражений.

– Слышь, братишка, а тебе не стремно в русских стрелять? – спросил своего приятеля Петю, здоровяк Богдан.

– Нет, – Петя ответил сразу. – Что русские, что хохлы, что европейцы, что черномазые. Похуй. Мой дом в Канаде, там тепло, комфортно, сытно и жена с детьми. А здесь только работа.

– Согласен, братан. Я точно так же думаю. Нет никакой разницы, кого валить, и нет никакого кровного родства. А кто думает иначе, тот обычный нацист, который опасен для общества и должен быть изолирован от общества, а лучше уничтожен. А то посмотрел я на местных совков, от которых уже отвык. Родина то, родина се. Хуйня. Ковыряются в своем дерьме и ничего не понимают. Наш общий дом планета Земля, а дорожить какой-то страной и воевать за нее, несусветная глупость. Поэтому я сомневаться не стану. Мне платят бабки и я их отработаю по полной, а в мудаков, которые выйдут на улицы бороться за имперские ценности Рашки-парашки, могу и бесплатно пострелять. Из чистого альтруизма и на благо всего просвещенного человечества…

Наемники засмеялись, а Кощей одобрительно кивнул. Правильная позиция у его бойцов. Ни чести, ни флага, ни родины, ни кровного родства. Только работа. Только бабки. Только собственные интересы. Это важно, а все остальное чепуха.

Тем временем автобус остановился, и наемники посыпались наружу. Нахаловка, которая располагалась на территории одного из окраинных районов Московской области, вдалеке от райцентра, была всего в сотне метров. Один рывок через поляну и можно входить в освещенный фонарями поселок из десятка кирпичных домов, нескольких времянок и передвижных колесных вагончиков. Но перед этим Кощей решил провести дополнительный инструктаж для командиров групп.

Группники, четыре человека, подбежали к Кощею. Они были одеты в стандартный армейский камуфляж, точно такой же, как у "дружинников", лица скрыты черными масками, из вооружения автоматы и пистолеты российской армии. Внешне от бойцов Сопротивления, которые провели несколько громких акций, они ничем не отличались, и командир "Эпсилона", одобрительно кивнув, указал рукой на поселок и заговорил на английском, как привык в боевой обстановке:

– Значит так, господа, слушаем меня внимательно. Бен, ты со своими бойцами занимаешь позицию в центре Нахаловки, включаешь подавитель мобильной связи и захватываешь дом цыганского барона. Скорпио, окружаешь вагончики, где живут работяги, обливаешь их бензином и поджигаешь. Демон, твоим парням дома слева по улочке. Франк, твоей группе дома справа, выделишь мне пяток стрелков и оператора. Разговаривать только на русском, кто не может, пусть держит хавальник на замке. Все действия снимать на видеокамеру, потом из этих сюжетов режиссеры фильм скроят, блокбастер будет. На все про все нам полтора часа. Полиция сюда не приедет, так что бояться нечего, но у цыган могут быть стволы. Работать жестко и никого не щадить. Понятно?

– Да, командир.

– Сделаем.

– Все путем.

– Окей.

Командиры групп ответили и Кощей, передернув затвор автомата, отдал команду:

– Тогда вперед. Наемники вошли в поселок, и Кощей остановился перед крайними воротами. За кирпичным забором залаял сторожевой пес, а затем раздался мужской голос:

– Кому там не спится?

– Открывай! – крикнул один из бойцов. – Полиция! Живо! А то ворота выломаем!

– А мы вот сейчас вашему начальству позвоним и узнаем, что вы за полиция такая! – отозвался еще один мужчина.

Пара наемников в это самое время уже перескочила через забор и во дворе раздались выстрелы. Короткая очередь и хрип человека. Еще одна, крик на цыганском и шум падения тяжелого тела. Затем еще очередь и жалобное повизгивание пса.

После этого на миг наступила тишина. Но продержалась она недолго. Звякнула цепь, скрипнули запоры и ворота распахнулись.

В сопровождении нескольких бойцов, один из которых вел видеосъемку, Кощей вошел во двор. Он спокойно переступил через тела хозяев, полных чернявых мужиков, один из которых имел при себе гладкоствольное ружье, и направился в дом, где дорогу ему преградили две растрепанные смуглые тетки в цветастых халатах.

– Ай! Убили! Что же это делается!? Люди!- визгливо прокричала первая цыганка и всплеснула руками.

– Сволочи! Что же вы творите!? Побойтесь бога! – вторила ей вторая.

Кощей покосился на оператора, который делал свое дело, и приподнял ствол автомата.

– Тах-тах-тах! – командир наемников стрелял от бедра, патронов не жалел и уложил цыганок одной длинной очередью.

Два окровавленных тела упали на пол, а Кощей прислушался. В поселке начиналась стрельба, его люди работали. В дополнительных приказах никто не нуждался, и он прошел дальше, в жилые комнаты.

– А-а-а-а!!! – с истошным криком навстречу Кощею бросился смуглый и курчавый мальчишка лет десяти, и в руках у него был кухонный нож.

Наемник встретил его ударом приклада и раздробил юнцу челюсть. Мальчишка потерял сознание и рухнул, словно подкошенный. После чего из соседней комнаты к нему на помощь бросилась полураздетая молодая женщина, наверное, мать, а следом за ней появились две девчонки малолетки в ночнушках.

"Хорошо я зашел, – довольно оскалился Кощей, – сразу три самочки".

– Этих в спальню, – кивнув на мать и ее дочерей, бросил Кощей своим бойцам и вошел в детскую комнату, где хныкали самые младшие члены цыганского семейства. При этом он на ходу вынул из ножен штурмовой тесак и, красуясь перед видеокамерой, на показ, выкрикнул: – Смерть чуркам! Всех под нож! Очистим нашу землю от недочеловеков!

– Слава Руси! "Дружина" отмоет страну от грязи! – вторил ему один из бойцов.

– Очистим родину от мразей! Кровью смоем черноту!- поддержал его второй.

– Уничтожим наркоторговцев и выблядков! Хайль Гитлер!- проорал третий.

Оператор перевел камеру на тех, кто тянул в спальное помещение цыганку и девчонок, а затем последовал за Кощеем, который навис над детской кроваткой. Темный силуэт в темной маске на фоне падающего из соседней комнаты света. В руках Кощея по-прежнему был тесак, и на миг оператору показалось, что он оказался в какой-то страшной сказке или в фильме ужасов. Но это была реальность. Жестокая, грязная, кровавая и некрасивая…