Вадим Шефнер - Человек с пятью не, или Исповедь простодушного

- Я дарю вам эту бутылку для испытания, - закончила она разговор. - Вы можете пользоваться ею лично, а можете передарить какому-нибудь достойному человеку. Если в течение года этот сосуд никому не принесет беды, я опубликую свою формулу... Кстати, вино уже готово.

Взглянув на стоящую на подоконнике бутылку, я убедился, что она полна темно-красного вина. Я налил стопку и попробовал. Вино было густое и сладкое, с натуральным вкусом и ароматом. Это был типичный кагор высшей марки.

Вскоре, поблагодарив свою собеседницу, я аккуратно закупорил бутылку, завернул подарок в газету и отправился домой.

Через несколько дней я был приглашен моими соседями по квартире на день рождения Георгия Васильевича. Считая, что лучшего объекта для подарка мне не найти, я вручил вечную бутылку юбиляру, предварительно объяснив способ получения вина. Супруги были обрадованы таким интересным подарком, но Марина Викентьевна сразу же заявила, что часто использовать им этот сосуд не придется, ибо они, слава богу, люди непьющие. Однако к концу нашего скромного праздника Георгий Васильевич сделал высказыванье, которое меня несколько встревожило.

- А ведь винцо-то теперь, выходит, у нас бесплатное, - произнес он, обращаясь к своей супруге. - В магазине за такой кагор 22 рублика отвалить надо, а тут пей - не хочу!

- Странная логика, - засмеялась в ответ Марина Викентьевна. - Шутник ты у меня.

Однако на следующий день выяснилось, что Георгий Васильевич не шутил. Вернувшись с работы и увидев своего соседа в кухне, я вынужден был мысленно признать, что он находится подшофе. Глаза у него были красные, и язык слегка заплетался.

- Сегодня двадцать два рубля сэкономил, - радостно объявил он мне. - А если выпивать ежедневно две бутылки, можно в день сорок четыре рубля экономить! Значит, за месяц выходит тысяча триста двадцать рублей экономии! Замечательное изобретение!

Вскоре он натренировался выпивать по две бутылки в день, а потом перешел на три. Когда жена говорила ему, что это вредно, он доказывал ей, что вред невелик, зато сегодня он сберег шестьдесят шесть рублей. Такие деньги на улице не валяются!

Однажды утром, собираясь на работу, я заметил, что сосед мой на производство не пошел.

- Хочу сегодня восемьдесят восемь рублей сэкономить, - подмигнул он мне. - Но чтобы поставить этот рекорд, придется на день остаться дома.

Вскоре Георгии Васильевич вообще перестал ходить на работу. Марина Викентьевна, огорченная его поведением, вынуждена была уехать на месяц в санаторий, чтобы подлечить нервы.

Пользуясь отсутствием жены, сосед мой развернулся вовсю. Теперь он ежедневно одолевал пять бутылок. Завелись у него и алкогольные дружки-приятели и даже веселые девицы. Бутылка все время была в действии. Каждые семнадцать минут кто-нибудь нетвердыми шагами топал на кухню и наполнял сосуд водопроводной водой. Так как процесс превращения воды в вино требовал дневного света, то это лимитировало пьющих, но вскоре один из собутыльников Георгия Васильевича притащил откуда-то сильную лампу дневного света, и ночью бутылку стали ставить под эту лампу. Так бутылка перешла на круглосуточную работу. Вдобавок ко всему вышеизложенному дружки моего соседа додумались разливать кагор в обыкновенные бутылки и продавать его на рынке, а на вырученные деньги стали покупать водку, что привело к еще большей алкоголизации. Посетители день и ночь кричали, пели бурные лирические песни, с притопом танцевали западноевропейские танцы и все время провозглашали тосты за мудрого владельца Большой Бутылки. Когда я вежливо стучал в стену и просил тишины, они смеялись надо мной и даже угрожали физической расправой.

Но вот, отбыв срок в санатории, Марина Викентьевна вернулась домой и застала на своей жилплощади такую печальную картину, что все лечение пошло насмарку. В повышенном нервном состоянии она вырвала из рук мужа вечную бутылку и побежала в мою комнату.

- Это ты, негодяй, подсунул моему мужу эту проклятую посудину! воскликнула она. - Это ты, изверг, споил моего мужа! - И с этими словами она гневно швырнула в меня Большую Бутылку, в результате чего та разбилась о мою голову, и я упал, обливаясь кровью.

Осознав свою ошибку, Марина Викентьевна со слезами кинулась ко мне и начала оказывать первую помощь при несчастных случаях. Но это бутылочное ранение было настолько серьезно, что тут требовалось вмешательство специалиста, и я, обмотав голову махровым полотенцем, двинулся в районную поликлинику. Там мне сделали перевязку. Когда врач стал писать историю болезни, он спросил, при каких условиях состоялось повреждение моей головы. Чтобы не подвести соседку, я заявил, что на меня напали уличные хулиганы, которые затем безболезненно скрылись. Врач этому вполне поверил, потому что хулиганов у нас хватает.

Когда я явился на работу с перевязанной головой, меня увидела Антонина Антоновна, изобретательница Большой Бутылки. Она спросила меня, что случилось, и я поведал ей всю печальную правду.

- Увы, теперь я понимаю, что мое уникальное открытие может принести людям только вред, - печально сказала она. - Рано еще человечеству переходить на бесплатное вино.

Вскоре я ушел из бани и поступил работать в другое место и больше не встречал Антонину Антоновну. А не так давно я узнал, что она скончалась. И так как о Большой Бутылке нигде ничего не слышно, то ясно, что свой секрет изобретательница унесла в могилу.

Что касается моих соседей по квартире, то сразу же после того, как бутылка была разбита, Георгий Васильевич перестал пить, вернулся на работу и честным трудом загладил свои вынужденные прогулы. Между супругами восстановился мир, но меня на семенные торжества уже не приглашали. Я же, сознавая себя виновником невзгод, обрушившихся на эту дружную семью, решил уехать, чтобы не напоминать своим присутствием о печальных событиях, связанных с Большой Бутылкой. Совершив обмен, я переехал в шестиметровую комнату, которая находилась в многонаселенной коммунальной квартире в другом доме и на другой улице.

Я все о себе да о себе, а ведь вас, уважаемый читатель, наверно, интересует мой высокоталантливый брат Виктор.

После того как явился я к брату в виде шерстеносителя и тем вызвал его законное недовольство, я к нему больше не заходил, чтобы не мешать его научной деятельности. Но с отцом я поддерживал регулярную переписку и время от времени посылал ему небольшие суммы из личного скромного заработка. В своих наставительных письмах отец каждый раз сообщал мне о продвижении Виктора и о его семейных делах.

Во время войны мой талантливый брат, как ценный корифей науки, был эвакуирован вместе с женой в глубинный тыл, где он мог, не подвергая ненужной опасности свою жизнь, смело двигать вперед науку. После войны он вернулся в Ленинград с повышением. Вскоре отец сообщил мне, что Перспектива Степановна подарила Виктору двух полновесных близнецов мальчика и девочку. Виктор лично зарегистрировал их в загсе, дав им научно обоснованные имена. Имя мальчика - Дуб! (Дуб! Викторович); имя девочки Сосна! (Сосна! Викторовна). Эти наименования должны свидетельствовать всем окружающим о высокой сознательности отца, а в дальнейшем помочь детям в повышении их авторитета в быту и в учебе.