Майкл Крайтон - Сфера

— Похоже, она знает свое дело, — сказал Тед.

— Конечно, — сказал Барнс. — Но Флетчер нам вряд ли понадобится…

Собственно говоря, станция саморегулируемая.

Он прикрепил к их комбинезонам нагрудные датчики.

— Это просто на всякий пожарный — если условия жизни окажутся ниже оптимальных, автоматически включится сирена… В каждом отсеке станции имеются свои датчики. Когда вы войдете в комнату, автоматически загорится свет и включится реле обогрева. Все системы дублируются, так что не волнуйтесь… если даже мы полностью утеряем напряжение, запасы воздуха и воды, мы продержимся сто тридцать часов.

Сто тридцать часов, или пять дней? Не очень радужная перспектива, подумал Норман.

Едва они вошли в цилиндр С, тут же вспыхнул свет.

Здесь имелись койки, туалеты и душ («к вашим услугам горячая вода»).

Барнс с гордостью показывал обстановку, словно это был шикарный отель. На полу ковры, стены и потолок обиты мягким пенопластом, что делало интерьер похожим на переполненную берлогу.

Несмотря на яркие цвета и хорошо продуманный дизайн, Норман чувствовал себя стесненно и неуютно. Крошечные иллюминаторы показывали темноту океана. И там где кончалась обивка, он видел тяжелые болты и стальные пластины напоминающие где они находятся на самом деле. Он чувствовал себя так, словно попал внутрь больших стальных легких. И он подумал, что это было не так уж далеко от истины.

Они прошли через узкую переборку в цилиндр D — лабораторию со стеллажами и микроскопами на верхнем уровне и компактной электроникой на нижнем.

— Это Тина Чан, будьте с ней обходительны, — Барнс представил очень спокойную женщину. — Она наша единственная связь с внешним миром. Тина работает с компьютерами, системой датчиков… практически со всей электроникой. — Тину Чан окружали громадные мониторы, похожие на телевизоры пятидесятых. Барнс пояснил, что в гелиевой атмосфере некоторое оборудование работает из рук вон плохо — в первое время существования глубинных станций электронно-лучевые трубки приходилось менять почти ежедневно. Сейчас конструкторы усовершенствовали покрытие и экранизацию отсюда и такие размеры.

Рядом с Чан сидела строгая женщина в очках, напоминающая библиотекаршу — Джейн Эдмундс, которую Барнс представил как архивиста.

— А что это значит? — спросил Тед.

— Младший офицер первой категории, обработка отснятых материалов, сэр, — ответила она.

— Превосходно, — расцвел Тед. — Кино или видео?

— Магнитные ленты, сэр.

— Я умею обращаться с видеокамерами, — сказал Тед. — Запись ведется на 1/2 или 3/4 дюймовки?

— Сэр, мы используем сканер. Две тысячи элементов, двенадцать градаций серой шкалы.

— Оу! — только и сказал Тед.

— Это намного превосходит коммерческие системы, с которыми вы наверняка работали, сэр.

— Действительно. — Тед стал уточнять технические детали.

— Похоже, Тед хочет освоить съемку.

— Да, кажется, так оно и есть… — Норман не понимал, почему вдруг так напрягся Барнс. Или он подумал, что Тед собирается стырить отснятые материалы?

— …кварцевые лампы на сто пятьдесят ватт, — говорила Эдмундс. Запись ведется на 1/2 млн по Американскому стандарту, так что все довольно просто. Реальная проблема — это рассеивание…

— Я заметил, в команде много женщин, — сказал Норман.

— Исследования показали, что для глубоководных работ предпочтительней женщины: они меньше весят, мало едят и потребляют меньше воздуха, легче переносят замкнутые пространства и более выносливы. Пентагон признал, что на всех наших субмаринах должны служить женщины… но попробуй их только найди. — Барнс взглянул на часы. — Тед, не отвлекайся!

Последний цилиндр Е оказался самым вместительным — здесь располагалась кают-компания и — на нижнем уровне — кухня.

Загорелая, с южным акцентом, Роуз Леви, исполняющая обязанности кока, стояла под вытяжной трубой. Она спросила Нормана, что он предпочитает на десерт.

— Я хочу предложить каждому его любимое блюдо, если смогу, разумеется. А вы что любите, доктор Филдинг?

— Лимонный кекс.

— Хорошо, сэр. Я еще не слышала заказ доктора Джонсона.

— Земляничный торт.

— У нас есть чудесная новозеландская земляника… Быть может, вам понравится мое блюдо?

— Почему бы и нет? — сказал Барнс.

Норман посмотрел в иллюминатор и разглядел в темноте прямоугольник решетки. Словно светлячки, по дну передвигались водолазы. Мы на глубине тысяча футов под уровнем океана, подумал он. И говорим о десерте… Чем больше он думал, тем больше понимал, что лучший способ подавить неуютность обстановки — это любимая еда.

— Меня тошнит от земляники, — сказал Тед.

— Я сделаю из черники, — парировала Леви.

— Со взбитыми сливками?

— В тридцати атмосферах экзот-газа невозможно приготовить взбитые сливки, — пояснил Барнс. — Ничего не поделаешь…

В кают-компании их поджидали Бет и Гарри, одетые в такие же комбинезоны и курточки с электроподогревом.

— Как вам нравится наша мягко обитая тюряга? — Гарри показал на изоляцию. — Это все равно, что жить во влагалище.

— Ты бы не хотел вернуться в матку, Гарри? — ехидно поинтересовалась Бет.

— Спасибо, с меня и одного раза достаточно, — с достоинством ответил тот.

— Весьма прескверные комбинезоны, — пожаловался Тед, общипывая липкий полиэстер.

— Покажи свое великолепное пузо, — сказал Гарри.

— Садитесь, — пригласил Барнс.

— Еще немного блесток, и ты мог бы стать Элвисом Пресли.

— Элвис давно умер.

— Тем более, теперь твой шанс.

— А где же Левин? — Норман огляделся вокруг.

— Он подхватил клаустрофобию, пришлось отвезти назад, — ответил Барнс. — Такие вот дела.

— Значит, теперь у нас нет морского биолога?

— И без него обойдемся.

— Мне противен этот чертов комбинезон! — жаловался Тед.

— А Бет в своем просто великолепна.

— Да, ей он идет.

— Здесь всегда так сыро? — не переставал скулить Тед.

Норман уже заметил, что все, к чему они прикасались, было холодным и мокрым. Барнс предупредил их об опасности инфекции и легкой простуды и протянул бутылочки с ушными каплями и лосьоном для кожи.

— Я ждал, когда вы скажете о надежности технологии, — заметил Гарри.

— Поверьте, по сравнению со станциями десятилетней давности, это просто роскошный отель.

— В тех станциях умирали люди.

— Да, был несчастный случай, — нахмурился Барнс.