О З - Земляной А. Орлов Б. Рокировка в длинную сторону

Там же, где в Сашином прошлом-будущем гуртовались таксисты и частники, в тридцать четвертом стояла пара автомобилей и с десяток извозчичьих пролеток. Александр направился было к ним, но вовремя спохватился: его возраст и одежда явно говорят о неплатежеспособности, так что немногочисленные таксисты и извозчики пошлют его куда подальше. Если же показать им деньги - реакция подобных субъектов непредсказуема. Вдруг польстятся на 'легкую добычу' в лице подростка. А лишнее актирование никому не нужно.

Внезапно Саше бросились в глаза громадные буквы 'МОСТОРГ'. Громадный плакат призывал граждан покупать в 'Мосторге' все, что требуется для счастливой советской жизни. Что ж, пожалуй, следовало воспользоваться эти заманчивым предложением.

Белов рассуждал просто: его внешний вид ну никак не соответствует внутреннему содержанию. В самом деле, в том странном инциденте в вагоне 'Красной стрелы' отчасти виноват и он сам. Нечего было пробуждать к себе нездоровый интерес всяких 'френчей' и прочих бдительных граждан столь явной разницей между объемом финансовых трат и прикидом 'приютской крысы'. А, значит - вперед, к смене внешних атрибутов!

От вокзала он бойко дошагал до Красносельской улицы, слегка помахивая чемоданом. Нельзя сказать, что чемодан был такой уж легкий, но в планы Александра не входило всем и каждому показывать, что чемодан у детдомовца туго набит. Поэтому он старался, хотя рука уже начинала побаливать.

Подойдя к перекрестку, на котором находилась трамвайная остановка, Белов глубоко задумался. Москву он знал хорошо, но в своем времени, сто лет тому вперед. То есть, в наличии метро, автобусы и троллейбусы, а не только одни трамваи. Вот как, например, добраться отсюда до ЦУМа? Спросить бы у кого-нибудь? Так ведь он даже не знает, как этот ЦУМ сейчас называется...

Откуда-то из глубин памяти вынырнуло непонятное словосочетание 'Мюр и Мерлиз'. Вроде бы так назывался ЦУМ до Революции, но вот как он называется сейчас?..

- Извините, - обратился Саша к прилично, по-городскому одетой молодой женщине со значком КИМ на груди. - Вы мне не подскажете как до 'Мюр и Мерлиза' добраться?

Та, оглядев Белова, улыбнулась хорошей, открытой улыбкой:

- Вот сейчас двадцать первый номер подойдет - сядешь на него и доедешь до Старой площади. Кондуктор объявит. А там пересядешь на...

- Спасибо вам большое, - прервал ее объяснения Саша. - От Старой площади я знаю, как дойти. Не маленький, дотопаю.

Женщина еще раз окинула его оценивающим взором, потом согласно кивнула:

- Дойдешь, если дорогу знаешь. Что, товарищ пионер: давно в Москве не был?

- Ну... Не то чтобы давно, просто вот тут, в районе... - Белов отчаянно пытался вспомнить, как в старые времена называли здешние места, но ничего не выходило.

- На Каланчевку не заходил? - удивилась женщина. - Что, и даже в Сокольники не ездил?

То, что Сокольники в то время были одним из основных центров досуга молодежи, Александр знал и мысленно чертыхнулся за такой прокол. А впрочем...

- Да мне Сокольники особо и не нужны, - произнес он уверенно. - Мы возле Калужской заставы жили, так что у меня - Нескучный под боком.

Тогда конечно, - согласилась кимовка и легонько подтолкнула Сашу вперед, - Давай, товарищ. Вон твой трамвай подходит.

Белов легко вскочил на подножку, протянул кондуктору двугривенный, пояснил, что едет до Старой площади и, получив билетики, прошел внутрь. Народу было на удивление немного и Саша даже сел на место возле окна. Трамвай покатил к вокзалам, и вот там-то и началось то самое мамаево побоище, которое Александр наблюдал минут двадцать тому назад.

Вагон был уже переполнен, но люди все лезли и лезли. Казалось, что вот-вот, и кто-нибудь окажется сидящим или лежащим на головах у прочих пассажиров. И тут внимание Белова вдруг привлек молодой парень в косоворотке и какой-то удивительной плоской клетчатой кепке с 'ушами' на манер шапки-ушанки. Дополняли это великолепие полосатые брюки заправленные в начищенные до зеркала 'хромачи' . Но Александра заинтересовал не этот несуразный наряд, а поведение его обладателя. Парень явно 'работал'. Скорее всего, это был карманник, но - чем черт не шутит? - мог оказаться и сотрудником УгРо, проводящим операцию по слежению или задержанию. Во всяком случае, для начала Саша решил проследить за непонятным объектом.

Следить с сидячего места было неудобно, а потому он встал и уступил место какой-то полноватой, крашеной тетке с объемистой сумищей в руках. Та кивнула благодарно, обронила 'Спасибочки', и плюхнулась на сидение, водружая свою ношу на колени. Что-то показалось Белову странным, а через секунду он уже понял - что. Сбоку сумки торчала какая-то тряпка. Из свежего разреза...

Корсет работал быстро и легко. В свои двадцать шесть он был уже опытным щипачём, причём одним из лучших в Москве. А сегодня он работал особенно красиво: с ним вместе был 'васек' - малец, еще не заслуживший собственной клички который должен был принимать хабар, и сносить его из вагона. Васек отзывался на имя Петька и мечтал когда-нибудь стать таким же, как он - Корсет, вор первой статьи.

Корсет уже взял приличный лопатник у какого-то штымпа в дорогом прикиде, парочку кошельков у двух разинь, прихватил изрядную пачку купюр у толстой тетки, аккуратно помыв сумку, и собирался слить всё это Ваську, когда вдруг перед ним возник невидный, тощий паренек с красным галстуком. Корсет не успел даже удивиться, когда паренек вдруг схватил его за руку, потянул на себя, и коротко взмахнул другой, свободной рукой. Что-то кольнуло Корсета в подмышку, а потом сразу же все вокруг стало красным, и в глазах померк свет...

...Белов молниеносно спрятал стилет в рукав. Тонкое трехгранное лезвие оставило лишь малюсенькую ранку, которая даже не кровоточила. Да сама сталь вышла чистой. Точный удар в сердце. Александр, считавший, что вор должен не сидеть в тюрьме, а лежать в могиле, мгновенно оценил качество работы на 'хорошо' и набрал побольше воздуха в лёгкие.

- Ой! Товарищи! Тут дяденьке плохо!

Детский голос прорезал гомон трамвайного столпотворения. Стоявшие рядом, начали поворачиваться, а потом шарахаться от оседающего мешком молодого мужчины с закатившимися глазами. Возле него стоял мальчишка лет тринадцати-четырнадцати, который пытался поддержать падающего. Внезапно он снова закричал:

- Ой! Товарищи! А у него тут кошельки! Он, наверное, вор!

Пассажиры заволновались, принялись хвататься за карманы:

- Ах ты ж! Нет кошелька! Зараза!

- Ой, мамочки! Сумку порезали! А там - деньги казенные!

- Граждане, да что же это! Портмонет сперли!

- А ну-ка, парень, - к упавшему протиснулся военный в гимнастерке с кубарями комроты. - Давай-ка, посмотрим, что это тут...