Воздушный корабль - Жюль Верн
Кромѣ того, на бортѣ воздушнаго корабля находилась легкая каучуковая лодка, не тонущая и могущая поднять восемь человѣкъ при тихой погодѣ.
Придѣлалъ ли Робюръ, по крайней мѣрѣ, парашюты на случай паденія?
Нѣтъ. Въ подобную случайность онъ не вѣрилъ, не допускалъ ея.
Оси винтовъ были независимы одна отъ другой. Остановка однихъ не мѣшала движенію другихъ. Дѣйствія половины осей было вполнѣ достаточно для того, Чтобы Альбатросъ твердо держался въ своей стихіи.
— Съ этимъ кораблемъ, — сказалъ вскорѣ Робюръ-Побѣдитель своимъ подневольнымъ гостямъ, — съ этимъ кораблемъ я покорилъ своей власти седьмую часть свѣта, которая больше Австраліи, Океаніи, Азіи, Америки, Африки и Европы вмѣстѣ,—съ нимъ я владѣю тою таинственною Икаріей, которую современемъ населятъ многіе милліоны икарійцевъ.
ГЛАВА VII
Дядя Прюданъ и Филь Эвансъ все еще не хотятъ убѣдиться.
Президентъ Вельдонскаго института изумился. Товарищъ его былъ пораженъ. Но ни тотъ, ни другой ничѣмъ не выдали своихъ чувствъ, вполнѣ естественныхъ и понятныхъ. Они это считали для себя унизительнымъ.
Вотъ лакей Фриколенъ — такъ тотъ былъ откровеннѣе. Онъ даже и не старался замаскировать свой ужасъ, когда узналъ, что его везутъ на воздушной машинѣ.
А тѣмъ временемъ подъемные винты, быстро-быстро вертѣлись у нихъ надъ головами. Но какъ ни была значительна скорость вращенія винтовъ, ее можно было еще утроить, если бы Альбатросу понадобилось подняться въ высшіе слои атмосферы.
Что касается до поступательныхъ винтовъ, то они вертѣлись умѣреннымъ ходомъ, такъ какъ аппаратъ двигался со скоростью всего двадцати километровъ въ часъ.
Перегнувшись черезъ перила платформы, пассажиры Альбатроса могли видѣть длинную, извилистую ленту, которая, какъ простой ручеекъ, тянулась по холмистой мѣстности, усѣянной озерами, ярко блестѣвшими подъ косыми лучами солнца. Этотъ ручеекъ былъ рѣкою и очень значительною рѣкою. На лѣвомъ берегу вырисовывалась горная цѣпь, уходившая въ даль и тамъ пропадавшая.
— Не можете ли вы намъ сказать, гдѣ мы? — спросилъ дядя Прюданъ дрожащимъ отъ гнѣва голосомъ.
— Я не имѣю въ виду сообщать вамъ ничего подобнаго, — отвѣчалъ Робюръ.
— Такъ не можете ли сказать, по крайней мѣрѣ, куда мы ѣдемъ? — спросилъ Филь Эвансъ.
— Мы ѣдемъ…. въ пространство.
— И долго это будетъ продолжаться?
— Сколько окажется нужнымъ.
— Для чего? Для кругосвѣтнаго путешествія, что ли? — съ ироніей спросилъ Филь Эвансъ.
— Нѣтъ, немножко побольше, чѣмъ для кругосвѣтнаго путешествія.
— А если мы вовсе не желаемъ путешествовать? — возразилъ дядя Прюданъ.
— Вамъ придется съ этимъ помириться.
Таковъ былъ первый разговоръ хозяина Альбатроса съ своими подневольными гостями, чтобы не сказать плѣнниками. Онъ съ перваго же раза достаточно обрисовалъ тѣ отношенія, которыя должны были между ними установиться.
Но прежде всего инженеръ хотѣлъ дать гостямъ время опомниться, осмотрѣться и вдоволь налюбоваться чудеснымъ аппаратомъ, уносившимъ ихъ въ поднебесье. Поэтому онъ съ небрежнымъ видомъ сталъ прогуливаться по платформѣ, предоставляя имъ на выборъ или разсматривать устройство воздушнаго корабля или любоваться пейзажемъ, рельефъ котораго разстилался внизу.
— Дядя Прюданъ, — сказалъ тогда Филь Эвансъ, — если я не ошибаюсь, то мы, должно быть, летимъ надъ среднею частью Канады. Эта рѣка, по всему вѣроятію, рѣка святого Лаврентія, а городъ, который мы только-что пролетѣли, навѣрное, Квебекъ.
То былъ дѣйствительно древній городъ Шамплэна. Желѣзныя крыши его сверкали на солнцѣ, точно рефлекторы. Это значило, что Альбатросъ успѣлъ достигнуть сорокъ шестого градуса сѣверной широты, чѣмъ и объяснялось преждевременное наступленіе дня и ненормальная медленность разсвѣта.
— Да, — продолжалъ Филь Эвансъ, — вотъ онъ городъ въ видѣ амфитеатра, вотъ холмъ съ цитаделью, играющею роль американскаго Гибралтара. Вотъ англійскіе и французскіе соборы. Вотъ таможня съ британскимъ флагомъ на куполѣ.
Не успѣлъ Филь Эвансъ договорить, какъ уже столица Канады начала пропадать вдали. Аэронефъ вступалъ въ поясъ мелкихъ облаковъ, которыя понемногу скрыли землю отъ взоровъ.
Замѣтивъ, что президентъ и секретарь Вельдонскаго института перестали заниматься пейзажемъ и перенесли свое вниманіе на внѣшнее устройство Амба-троса, инженеръ подошелъ къ нимъ и сказалъ:
— Ну что, милостивые государи, вѣрите вы въ возможность летать по воздуху при помощи аппаратовъ тяжелѣе его?
Трудно было спорить противъ очевидности. Но дядя Прюданъ и Филь Эвансъ ничего не сказали, какъ будто пропустили этотъ вопросъ мимо ушей.
— Вы молчите? — продолжалъ инженеръ. — Что за причина? Ахъ, я догадываюсь: это у васъ отъ голода языкъ не ворочается… Но повѣрьте, что если я взялъ на себя трудъ покатать васъ по воздуху, то изъ этого не слѣдуетъ, что я ограничу ваше питаніе этимъ малопитательнымъ газомъ. Милостивые государи, первый вашъ завтракъ на Альбатроса, поданъ.
Голодъ — не тетка, а у дяди Прюдана и Филя Эванса червячокъ давно уже копошился въ желудкѣ. Тутъ ужъ было не до церемоній. Они рѣшили такъ, что завтракъ ни къ чему не обязываетъ, и что по возвращеніи на землю они будутъ считать себя совершенно свободными въ дѣйствіяхъ относительно Робюра.
Ихъ обоихъ проводили въ заднюю каюту, въ небольшой deening room (столовую). Тамъ стоялъ опрятно сервированный столъ, за которымъ имъ предстояло обѣдать отдѣльно въ теченіе всего воздушнаго путешествія.
Блюда состояли изъ разныхъ консервовъ и. между прочимъ, изъ хлѣба, выпеченнаго изъ муки пополамъ съ мяснымъ порошкомъ. Сваренный въ водѣ, этотъ хлѣбъ даетъ очень вкусный бульонъ. Затѣмъ, стояла тарелка съ ломтиками жареной ветчины, а для питья былъ поданъ чай.
О Фриколенѣ тоже не забыли. Для него въ другой каютѣ былъ приготовлена, очень крѣпкій бульонъ изъ упомянутаго нами хлѣба. Должно быть, ему очень хотѣлось ѣсть, потому что всякій другой отказался бы, находясь въ его положеніи. Зубы у него стучали, челюсти такъ и ходили, такъ что я удивляюсь, какъ онъ справился съ ѣдой.
— А вдругъ это сломается!.. Вдругъ разобьется! — безпрестанно твердилъ несчастный негръ.
И вслѣдствіе этого онъ находился въ постоянной тревогѣ. Подумать только: въ случаѣ чего — паденіе съ высоты тысячи-пятисотъ метровъ! Вѣдь тутъ есть отчего превратиться въ лепешку.
Черезъ часъ дядя Прюданъ и Филь Эвансъ вернулись на платформу. Робюра тамъ не было. Рулевой стоялъ въ своей стеклянной будкѣ и, пристально слѣдя за компасомъ, неукоснительно направлялъ воздушный корабль по начертанному инженеромъ пути.
Остальной экипажъ въ это время завтракалъ. Только помощникъ машиниста, приставленный смотрѣть за машинами, одиноко расхаживалъ между каютами.
Скорость Альбатроса была очень велика, но наши баллонисты все-таки не могли составить себѣ о ней полнаго понятія, хотя онъ уже вышелъ изъ
