Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение - Марк Михайлович Вевиоровский
ВИОЛЕТТА МОЕТ ГОЛОВУ ЕЛКЕ
Виолетта пощупала волосы у Елки.
– Пойдем, я тебе помою голову.
– Что вы, тетя Виола! Я сама помою!
– Идем, идем! Витенька, ты тут без нас не безобразничай, хорошо?
Витенька благожелательно отпустил женщин в ванну. Виолетта намочила волосы Елки, нанесла какой-то свой шампунь и стала массировать пальцами ее голову.
– Ой, как приятно, тетя Виола!
Потом происходила процедура мытья с нанесением еще какого-то геля и сушка с расчесыванием.
– Вот теперь твоя голова в порядке!
А вечером, целуя Елку, Костя обратил внимание на ее волосы.
– Ты голову помыла? Как приятно пахнет! И волосы такие мягкие и пушистые!
– Тебе нравится? Это тетя Виола мне голову помыла.
– Виола – чудесная женщина. Правда? Не называй ее тетей …
Виктор обратил внимание, что Костя стал Лену называть «мама Лена», или так же, как Маша – просто «мать». Но, как он заметил, Виолетту никто из детей по иному не называл. И Маша, и Костя называли Виолетту Виолой и на ты, причем называли очень мягко, ласково. Только Елка еще путалась, называя Виолетту то тетей Виолой, то просто Виолой.
Виктор чувствовал, что привязанности детей постепенно переходят к Виоле, и все меньше остается на долю Лены. Наверное, Лена тоже это чувствовала, но претензий Виолетте не предъявляла.
Но однажды Виктор случайно услышал, как Виолетта строго укоряла Машу, что та недостаточно ласкова с матерью, и Маша ее слушала и не огрызалась.
Тому, что Маша не огрызалась на замечание – Виктор подивился больше всего …
НА ТАНЦАХ
Теперь на танцы ходили тесной компанией – Гриша с Улей, Костя с Елкой, Маша с Даном. Иногда к ним присоединялись Катя и Олег – их приняли, и Катя танцевала со всеми кавалерами, отдавая предпочтение только Олегу.
Иногда на танцах появлялась Олимпиада, издали кивала Косте.
Обычно ее сопровождали парни с аэродрома, неодобрительно поглядывающие на Костю.
На этот раз они столкнулись в танце – Костя с Елкой и Олимпиада со своим кавалером.
– Ну, ты, любитель деревянных досок – не урони свою доску!
Он не ожидал такой мгновенной реакции – ему вывернул руку Костя, против двинувшихся к нему его товарищей встали Гриша и Дан.
– Тебе лучше не приходить сюда на танцы! Ты понял? – голос Дана был негромок, но весьма убедителен. И парни ретировались, даже забыв забрать с собой Олимпиаду, и той пришлось идти вслед за ними.
– Не переживай, Елка. Ты такая чудесная, – успокаивал Елку Гриша.
– К сожалении, хулиганы у нас еще не перевелись … Но больше они тебя не обидят, – мягко утешал ее Дан, а Маша вытирала Елке слезы.
– Неужели я похожа на доску? – со слезами спрашивала Елка ночью.
– Но ведь я люблю тебя! Или тебе важнее чье-то мнение?
– Все равно обидно …
– Не переживай. А морду набить нахалу мы всегда сумеем …
Олимпиада очень долго не появлялась на танцах, а когда появилась, то подошла к Лене.
– Лена, извини, – с видимым усилием сказала она, – Я ничего против тебя … Прости …
А тех парней на танцах больше не видели …
РЕБЕНОК
Лена плакала так тихо, что Виктор не сразу уловил это.
– Леночка, милая, что? Что случилось?
Он обнял Лену.
– Ничего не случилось, – помолчав ответила Лена. – Сейчас …
– А когда случилось?
– Давно … Прости меня … я так долго не понимала, что ты … что я … что это такое …
– Успокойся, – он гладил ее, стараясь успокоить.
Гладил так, как гладят плачущего близкого человека, но совсем не так, как гладят плачущую женщину, с которой только-что был близок. Лена почувствовала это.
– Я так долго не понимала, что это за счастье … когда я с тобой … мой любимый мужчина … Прости меня …
– Успокойся. Я тут, я с тобой …
Лена повернулась к Виктору и обняла его, прижалась.
– Милый мой … Спасибо тебе …
Она постепенно успокаивалась.
– Ты правда хочешь еще ребенка?
– Хочу.
– А от кого? От меня или от Виолы? Она моложе …
– А как считаешь ты? Ты сама хочешь ребенка?
– Я думала … Пыталась понять … В нашей сложной семье … Конечно, я смогу бросить работу – нет проблем … Сидеть дома, с детьми … С нашими детьми … Только Виола моложе, ей хочется ребенка, но еще ей хочется делать карьеру … Но я же смогу сидеть с ее ребенком … С нашим ребенком … Пусть рожает она, а дома буду сидеть я … Я буду хорошей няней, я постараюсь …
– Ты с Виолой не говорила на эту тему? Или вы не можете обсуждать это?
– Сможем. Мы уже примирились, по крайней мере я примирилась с тем, что у тебя теперь есть еще одна … любимая женщина. Мы не ссоримся с ней, а откровенно все выясняем …
РЕБЕНОК БУДЕТ у ВИОЛЫ
Через несколько дней вечером женщины позвали Виктора.
– Витя, мы обсудили и порешили … – начала Лена.
– Что вы обсудили?
– Мы обсудили проблему рождения еще одного ребенка, – твердо сказала Виола.
– Так. И что же вы решили?
– Мы с Виолой пришли к выводу, что рожать нужно ей.
– Мы с Леной договорились, что она не будет ревновать … И примет нашего ребенка как своего родного.
– Но разве он не будет родным? Виола!
– Витя, мы с Леной все откровенно обсудили, и пришли к выводу, что рожать лучше мне. А как ты думаешь?
– Я думаю, что вы у меня замечательные женщины! Обе прекрасны, обе матери, обе … Я без вас не смогу жить …
Лена и Виола обняли Виктора – каждая со своей стороны, расцеловали его в щеки, а потом по очереди крепко поцеловали в губы.
И сидели так, обняв его с двух сторон, и ощущая не только его, но и руки друг друга …
ИНСТИТУТ
БУКВОЙ «П»
Главное здание института в плане представлялось перевернутой буквой «П», обращенной перемычкой к проходной. Между этой перемычкой и проходной располагалась большая клумба на зеленом газоне, а к клумбе вели радиальные дорожки.
Клумба была настолько хороша и так благоухала, что многие сотрудники от проходной шли не прямо к главному зданию, а сворачивали к клумбе и задерживались около цветов.
От главного корпуса на уровне второго этажа вправо и влево отходили застекленные галереи. Левая галерея, если смотреть от проходной, изгибалась и уходила в двухэтажное здание медсанчасти, а правая,
