Генри Олди - Кукольных дел мастер

– Нет, – он сел на кровати и спустил босые ноги на пол. – Я есть хочу.

Как ни странно, голод заметно притупился, но не исчез полностью.

– Что, опять? – изумился Фаруд. – Ну ты и проглот! Ладно, сейчас распоряжусь. Деловые переговоры надо вести на сытый желудок.

– О чем говорить будем?

– Сатрап Пир хочет тебя заказать.

Должно быть, «дорогой гость» изменился в лице, потому что Фаруд, едва заметно улыбнувшись, поспешил уточнить:

– Я имею в виду заказ услуг невропаста. Готов поработать по специальности?

На пару секунд рассудок превратился в кипящий котелок. «Вехдены не лгут. Значит, правда,» – отметил Лючано, и сам себе не поверил. «Стоило для этого меня похищать?! Обратились бы по-человечески…» – хотел возмутиться он, и промолчал. «Осторожно! Берегись! Подвох!» – орали на два голоса маэстро Карл с Добряком Гишером. Про подвох Лючано знал и без шумных альтер-эго. «У меня дефект! Я могу причинить боль заказчику…» – нет, и о дефекте он предупреждать тоже не стал. Кому интересно, нормальный он кукольник или дефективный? Начнет кочевряжиться – упрямца без лишней суеты спустят в утилизатор.

Другого найдут.

– Сделаем в лучшем виде! – он подмигнул Фаруду. – Правда, суд Китты запретил мне практиковать ментальные воздействия на вудунских территориях… Но мы ведь на Тире? Итак, что желает синьор сатрап? Коррекция торжественной речи? Усиление эффекта обращения к народу? Раскованность на балу?

– Не торопись. Ты гость, и ты голоден. Тебя надо сперва напоить, накормить, ублажить беседой. Дела обождут. Иначе – кровная обида…

– Ничего, я не обидчив!

– …хозяину дома. И его семье. И друзьям хозяина. Ты же знаешь: традиции мы свято чтим.

– Ладно, – вздохнул Лючано. – Ублажай.

С вехденской системой запретов он был знаком плохо. Знал лишь, что их – неисчислимое множество. Сагзи мог списать на традиции что угодно, вплоть до необходимости обедать, стоя на голове. Вехдены, конечно, говорят правду, но… Правду можно подать под разным соусом. Поди выясни: относится эта традиция к соблюдаемым неукоснительно – или так, архаизм?

«А нет ли у них традиции отправлять гостей в расход после завершения делового разговора? Или невропастов – после выполнения условий контракта?»

– Обед принесут сюда.

Оставшись в одиночестве, Тарталья принялся осматриваться.

Квадратная комната выглядела очень светлой, несмотря на отсутствие окон. Стены кремового цвета, белый потолок. Чистота, аккуратность, минимализм. Никаких излишеств. Низкая кровать с регулируемой жесткостью. На полу – паркет. Сквозь тончайший слой бесцветного лака виден древесный узор. У кровати – тканый коврик. Шкаф, в углу – стол, два стула.

Все.

Никаких хитроумных гаджетов, встроенной техники, мебели с изменяемой конфигурацией, металлопластов, синтетиков… Можно подумать, он провалился во времени на пару тысяч лет назад. Впрочем, неизвестно еще, что скрывается в стенах.

Под кроватью стояли туфли, купленные в космопорте. Он обулся, прошелся по комнате взад-вперед; заглянул в шкаф. Там обнаружился его замечательный фрак и прочее барахлишко. Наверху лежал пакет с шубой.

В дверь постучали.

– Ваш обед, господин Борготта.

Против ожидания, столиком на антиграв-подвеске управлял не угрюмый мордоворот в кафтане, смахивающем на военную форму. Обед доставила миловидная девица в изящном платьице. Идет, как плывет; складчатый подол метет по полу – ног не видно. Хорошо, здесь полы чистые.

Не потому ли чистые, что метут?

Все блюда были накрыты сверкающими колпаками из металла. Узреть (и унюхать!) заранее, чем гостя собрались потчевать, не представлялось возможным. Лючано потянулся к ближайшему блюду и со свойственной ему ловкостью смахнул со стола вибронож.

– Ах!

– Вот, пожалуйста. Хотите, я принесу другой, стерильный?

– Н-не стоит беспокоиться…

Нож не успел испачкаться. Девица, глазом не моргнув, поймала его над самым полом. Двумя пальчиками за середину рукоятки. Лишь плеснул широкий рукав, да мелькнула рыбка-ладонь.

– Извините… – выдавил Тарталья. – Я такой неуклюжий…

– Пустяки, – улыбнулась вехденка.

Стало ясно: дернись гость невпопад – «официантка» скрутит дурака в бараний рог и завяжет тройным узлом. На тебе, любезный, вибронож, и второй ножик, из острой стали, и две вилки в придачу! Саблю хочешь? – бифштекс разделывать… Кушай на здоровье, смотри, не поранься.

Помни, у кого ты в гостях.

– Приятного аппетита!

Вехденка вышла. Стараясь, чтобы руки не слишком дрожали, Лючано приподнял один из колпаков. Суп. Горячий, густой, цвета шоколада с красным перцем. И аромат! Пах суп изумительно.

…пять-шесть шагов. Чем это пахнет? Духами? Фруктами?

В памяти распахнулась заслонка.

Тамир, Террафима, Китта. Тумидус, Юлия, Лука Шармаль… На сей раз все кардинальным образом отличалось от предыдущих «выпадений». Исчез «волшебный ящик». Сгинули без следа корректирующие нити. Но главное – там, во флуктуативных поисках, отсутствовал он сам, Лючано Борготта по прозвищу Тарталья!

Словно фильм смотрел по визору. Нет, не фильм – новостную «нарезку». Нет, иначе: книгу прочел, а сейчас вспоминает приглянувшиеся эпизоды. Опять не то… Он ел, не чувствуя вкуса. Только пожар во рту. Кажется, в меню входило лишь горячее, пряное и острое. Соус, безобидный на вид, был изготовлен из чистейшей плазмы. Так вот как вехдены внутренний огонь вскармливают!

Запить, запить, скорее!

Ага, ягодный морс. Холодный, с кислинкой…

Как сказал Лука Шармаль? «Мы с тобой – за скобками…»? Банкир, ты говорил правду, даже не подозревая, что твоя правда включает в себя далекого невропаста. Вынесен за скобки собственных видений, Лючано оказался снаружи, вне; больше не участник и не зритель.

Кукла на гвозде, вдали от сцены.

«Подселенец» начал действовать самостоятельно. Он искал то, что его носитель и впрямь хотел бы увидеть. Но – без сознательного участия «куколки». Управлять действиями флуктуации? корректировать их? – ничего подобного. В нейроны мозга словно имплантировали фрагменты чужой памяти – полезный, но искусственный протез.

Шам-Марг предупреждала:

«Вживется – станет тобой. Вырастет – уйдет.»

С безжалостной ясностью он понял: флуктуация избрала второй путь. Она готовится к уходу. Рано или поздно птенец покинет инкубатор. И это будет конец похождениям блудного невропаста. Сколько ему осталось? Месяц? Неделя?

День?!

Странное дело – осознание близости смерти не опрокинуло рассудок в бездны паники. Он доел мясные шарики с овощами, прикончил слоеный пирог с загадочной начинкой, по цвету напоминавшей крапиву, а по вкусу – джем из сливы с имбирем. Затем, сыто отдуваясь, перебрался на кровать.