Александр Сиваков - Полина

Уже направившись к двери, я невольно бросила взгляд в другую часть комнаты, которая, как я помню, принадлежит Мареку, точнее – Игорю Кириллину (сам чёрт не разберётся, как его величать) – и остолбенела от удивления.

При знакомстве он сразу назвался психологом. Расхожая присказка гласит, что все психологи – немножко психи. Я в какой-то степени была с этим согласна, но только теперь поняла, насколько всё запущено в данном конкретном случае.

На аккуратно застеленной кровати Никитиного соседа лежал набор для игры в песочнице – маленькое ведро, два совочка, крохотное пластиковое ситечко; всё – пронзительно красного цвета. Если же учесть, что находился этот набор на тёмно-зелёном покрывале, получался контраст, мимо которого нельзя было пройти.

(Любой художник вам скажет, что любые два цвета имеют коэффициент контрастности. У одинаковых цветов он вообще отсутствует, а самый высокий он как раз у пары красный-зелёный, а не белый-чёрный, как могут подумать некоторые. Но это я так, к слову.)

Так вот, на этот детский наборчик я пялилась долго, минут, наверное, пять. Потом будто что-то меня толкнуло – я наклонилась и заглянула под кровать. Там, среди пыли и пары использованных носков, стояла небольшая картонная коробка. Особенно не задумываясь над этичностью своего поведения, я распахнула её – и тут мне стало по-настоящему плохо.

Внутри лежал комплект детской одежды. Тут не нужно иметь большого опыта, чтобы понять, что рассчитан он на совсем крохотного ребёнка, которому максимум пару недель. Маленький чепчик, совсем крохотные ползунки – чуть длиннее моей ладони, миниатюрная распашонка; вся одежда – пастельного голубого оттенка.

"Нет, то, что я сейчас вижу – этого просто не может быть! – Снова забилась в голове паническая мысль. – И то, что я тут очутилась, и эти непонятные вещи под кроватью Марека… Я просто сошла с ума. Или я сейчас на Цитрее и мне сниться сон. Как же мне прийти в себя, а?!"

Для верности я несколько раз больно ущипнула себя за плечо, и с нервным смешком подумала, это уже становится привычным жестом. В голове не прояснялось, напротив, всё окружающее стало видится чётче, со многими мелкими деталями, которых я раньше не замечала. Ковёр над кроватью Марека с прожжённой дырой, которая, как мне сразу показалось, появилась совсем недавно. Три одинаковых кроссовки, валяющиеся на полу, почему-то – только на левую ногу. Шикарный красный зонт, лежащий прямо посреди комнаты…

В коридор я выбралась, сжав виски ладонями. Руки мелко тряслись. Лицо у меня едва ли сильно отличалось от физиономии нашего психолога пару минут назад.

Само собой, до умывальника я так и не добралась – влетела в нашу комнату и принялась тормошить Настюху, которая прихорашивалась перед зеркалом:

– Что здесь происходит?! Ты можешь мне объяснить, что здесь происходит?!

Бахмурова окончательно уяснила для себя, что я абсолютно неадекватна, поэтому решила не удивляться ничему, что бы я ни выкидывала. Как-то иначе трудно объяснить тот факт, что она посмотрела на меня спокойно, словно на холодильник, и спокойно сообщила:

– Начнём с того, что у нас всё в порядке, за исключением того, что моя соседка по комнате сошла с ума, но тебе это, надеюсь и самой известно. А так – всё в норме.

– Ты к Мареку заходила?!

– Зачем? – Бахмурова была так невозмутима, что я сама невольно сбавила обороты.

– Ты здесь старшая, поэтому должна наблюдать за порядком.

– Когда ты была старшей, ты не больно-то бегала по комнатам! – Огрызнулась моя подруга. – Да и какая из меня старшая!

– У тебя всё в порядке?

– Наконец-то, – кротко отозвалась Бахмурова. – Я уж думала, что ты этого вопроса никогда не задашь. У меня – всё. А вот что касается остальных…

Она замолчала. Я поторопила:

– Ну, что с остальными?

– Да ничего. Странные они какие-то. Кит в школе дни и ночи пропадает. Утром, когда мы собираемся, он, оказывается, уже там, вечером, когда ложимся спать – он ещё там.

– Кто-кто?

– Никита. Мы его Китом зовём.

– Какой он Кит, – с деланным пренебрежением отозвалась я, – максимум – Китёнок. На большее не тянет. И что он делает в школе?

– Откуда мне знать! Говорит, что учится, только что мне в это не очень верится. Лёша Дронов вообще перестал в холл приходить, И, мне кажется, он почти не спит и не ест. Ходит весь какой-то зелёный и жутко замученный . Того и гляди в обморок грохнется. Ещё три девчонки тоже начинают сдавать.

– Напряжённая учебная программа, – в тему вспомнила я слова Красной Шапочки. – Может в этом дело?

– Вряд ли они столько сил отдают учёбе. Я не особенно напрягаюсь, а почти все вопросы уже выучила.

– Ты просто чуточку умнее, чем все остальные. – И, чтобы Бахмурова не очень радовалась, поспешила добавить. – Это во-первых. А во-вторых, ты просто хвастаешься.

– Очень надо!

Наш диалог завершился на мажорной ноте. И поди разберись, кто из нас двоих был в этом виноват.

ГЛАВА 49

Ровно в половине десятого я зашла в актовый зал. Из сорока ребят, которые должны быть там в соответствии со списком, едва ли набралось три десятка. Главных персонажей, как я сама для себя называла Никиту, Марека и Белохвостикова, не было. Не увидела я и Маришу с её неизменным спутником Ромкой.

"Прогуливают, значит, – отметила я, – хреново тут стало с дисциплиной. Ладно, вернусь – наведу порядок"

Не было особенных восторгов, да и никакой враждебности я не почувствовала, короче, встретили меня нейтрально. Пару человек даже поздоровались – остальные привычно уселись на места зрителей, ожидая каких-нибудь действий с моей стороны.

Я поднялась на сцену, не совсем представляя, что следует делать и о чём говорить. И сразу вспомнила, что точно так же я тут стояла здесь в самый первый день. Кажется, с тех пор прошла целая вечность, на самом деле – всего ничего

С высоты я обозрела всех наших ребят сразу и вдруг поняла, как сильно они изменились с тех пор, как я их видела в последний раз. Раньше они переговаривались между собой, смеялись, бродили по залу туда-сюда, теперь же просто сидят как глиняные истуканы и смотрят на меня. Причём – молча. А это здорово нервирует.

– Ребята, я вынуждена извиниться за мой неожиданный отъезд и за долгое отсутствие, – я опустила глаза и несколько путано принялась объяснять. – У моего папы возникли серьёзные проблемы – и мне пришлось надолго задержаться. Сегодня ночью я вернулась, но мне нужно ещё раз съездить домой – сегодня вечером или завтра утром я вернусь.

– И опять на неделю исчезнешь, – сказал кто-то из зала. – Сидела бы лучше тут.

– У нас пищесинтезаторы совсем не работают, – пожаловался второй голос. – Мы уже несколько дней на одной воде, даже без хлеба, сидим.