Андрей Карелин - Альсара

— Это никак не связано. Можно меня не отвлекать, когда я пытаюсь сосредоточиться, — умоляла Азия.

— Надо же какой, патриотизм. Перекрасить радужку в цвет любимого диктатора. Яков тобой бы гордился. — Райан сделал серьёзное выражение лица, давясь при этом со смеху.

— Я, конечно, понимаю иронию, но можно тогда, когда мы не мчимся с огромной скоростью над пустыней, а я не умею управлять твоей машиной.

— Ты отлично ведёшь. Я просто подумал, если ты уже сделала татуировку и пирсинг…

— Я сделала их раньше.

— Я помню твоё тело. Их раньше не было.

— Раньше, чем встретилась с Бородой.

— Твои ноги стали стройней. Кожа светлее. За тобой там ухаживают.

— Ты меня ревнуешь. — Азия пыталась определить в словах Райана нотки недовольства.

— Нет. Честно. Нет. Но у меня не было никого, с тех пор как ты исчезла.

— Я не виновата… Постой. Я тебе не верю. Ты же команданте конкистадоров. И ты просто просиживаешь свою жизнь впустую, ожидая меня. Не зная, вернусь ли я вообще.

— Я думал, тебе будет приятно такое услышать.

— Это характеризует скорее тебя. Раз ты меня так ждал. Ты опасный человек. Что ты готов сделать ради меня? — Азия улыбнулась.

— Я такой же, как все. Таких как я, большинство. Служба, дом не остаётся времени на личную жизнь. — Это звучало больше как насмешка, чем как оправдания.

— Но у тебя его было много, — Азия словно уловила интересную мысль в словах Райана.

— Если ты не веришь, что так много для меня значишь. Я не собираюсь тебя ни в чём убеждать. Для меня ты принцесса. И пусть рейдеры убили многих моих друзей, на тебе это никак не отразится.

— Ты ничего не знаешь о рейдерах, — возмутилась Азия.

— Ошибаешься, я всё знаю о рейдерах. Только я никогда вот так не беседовал ни с одним из них. С одной из них. С очень красивым их представителем. Это комплимент. Или типа того.

— Рейдеры не хотят с вами воевать…

— Не хотят, а делают. Просто приходят и убивают. Для них ведь смерть- это не причина. Для них ведь смерть — это повод чтобы убить, — сказал Райан нараспев.

— Тебе всё равно весело — мило заметила Азия.

— Ты не поверишь. Девчонка, о которой я всю жизнь мечтал, ко мне вернулась. Её считали погибшей. А так действительно, мир ужасен. Веселится нет повода. — Райану явно было некуда деть позитивную энергию. И он стал приставать к Азии прямо в гравитоне. Прямо на лету.

Двигатели отказали, когда Азия ослабила давление пальцами на рулевые тяги. Они просто зависли над облаками над Омикроном. И жадно, словно не виделись так долго, принялись стягивать друг с друга одежду и целоваться. Вращающийся гравитон только добавлял эффекта этому событию, а крыша мира, с которой было одинаково близко и солнце и земля придавала этому эффект открытости. Если бы кто-то был поблизости, обязательно бы заметил всё, что делается в гравитоне. Но никого не было, наверное.

Когда они приземлились. Райан шёл, ещё более расслабленный, чем обычно. Его загадочная улыбка просто не сходила. Азия на ходу приводила себя в порядок. Так не хотелось, чтобы кто-то заметил, что у неё расплетены волосы или что-то не так с одеждой. Но присутствие рядом Райана, похожего на довольного кота, обо всём сразу говорило. Райан не с кем рядом не чувствовал себя так уверенно, как с Азией. А она в свою очередь чувствовала его как защиту от всех неприятностей.

Растерянность в глазах девочки была абсолютно видна, учитывая привлекающий внимание салатовый цвет радужки.

Они вошли в цитадель. Это была не просто граница полномочий всех властей, а средоточие силы, называемой до сих пор конкиста, на просторах Альсары. Пусть не самая многочисленная, но самая профессиональная гвардия. И самые битые в боях отряды базировались здесь.

— Говорит команданте Райан Маршал. У нас экстренное заседание в конференц-зале. Всем, кто считает, что от него зависит будущее Омикрона, явится обязательно. — Райан отключил видеоконференцию и сказал Азии тихо. — Ты точно сможешь это сделать. Ты ведь хочешь нас заставить подписать контракт с самим злом. С Яковом. Это дело первой важности.

— Да, я уверена.

Ей действительно было что говорить гвардейцам. Омикрон присоединится к революции. А Райан ведь уже на её стороне.

Когда Рома зашёл в постепенно наполняющийся конференц-зал, то не обратил внимания на демонстративно скучающего Райана возле трибуны. А долго всматривался на малознакомого участника конференции. Очень привлекательная, высокомерная юная девушка в тёмных очках-капельках видеоконференции. Он уже видел эти черты лица. И девушка словно смотрела сейчас на него и улыбалась ему.

"Где я мог видеть этот знакомый взгляд и стройную осанку?". В ней было что-то позитивное, доброе.

— Азия? — Несмело сказал сам себе Рома, морщась от неуверенности.

Девочка мило улыбнулась:

— Приветик, Солнце, как дела.

— Ты прямо как Сирити! — Рома не сдержал эмоции, он обхватил и поднял Азию. — Ты говоришь её нотками. Только она сейчас стала взрослее.

— Мне очень приятно знать, что девочки из одного посёлка, из одного класса школы, могут быть в принципе чем-то похожи, — сыронизировала Азия. Ей было неприятно, что её с кем-то сравнивают. Особенно с Сирити. Азия тоже видела схожесть в Райане и Романе. Рома был выше и мощнее. Но Райан был красавчиком. И, к сожалению, похоже, об этом уже знал и чуть ли не от самой Азии. Но вёл себя так, словно ему было это безразлично, иначе он не стал бы отшельником.

— Ты знаешь, мы тут все тебя искали. Райан искал. Он просто из кожи вон лез. На него просто смотреть было страшно. Я бы ему оружия в руки не давал.

— Поэтому у него и пистолет без патронов.

— Нет. Это потому, что он их постоянно выстреливает. Ему вообще-то стрелять необязательно. Достаточно просто командовать. Я считаю его гениальным военным стратегом. Он у нас сейчас местный герой войны. — Рома перехваливал Райана, которому было неудобно это слушать.

— Любопытно послушать мнение других о Райане, — сказала себе под нос девочка.

К ним подошёл седой, но ещё крепкий старик:

— Я знал, что с тобой всё будет хорошо, — сказал он и обнял весёлую и радостную девочку. Азия не могла его не узнать. У неё вообще обострилась память на лица. Кроме того, ведь она ему жизнью обязана. — Ты так похорошела, — продолжал Францыч. Да именно Винсент Францыч, он пришёл на собрания гвардии Омикрона. Он был палачом. Именно он когда-то отпустил Азию с места казни, на соляных топях.

— А как вы тогда знали, что я невиновна. Я вам так и не сказала спасибо.

— Пусть это будет для тебя сюрпризом. Тебе ведь приятно думать, что в этом заслуга твоей очаровательной улыбки и зелёных глаз. Да, какая ты теперь стала…