Конни Уиллис - Не считая собаки

– Если она действительно вышла за него замуж, – прозрел наконец Теренс, – то я, выходит, свободен от обязательств?

Я не слушал.

– «Мой драгоценный Уильям не верит в судьбу и говорит, что все мы имеем право на свободу выбора, однако жене, по его словам, надлежит иметь собственное суждение, а я считаю, что нас свела сама судьба. Если бы Принцесса Арджуманд не пропала, мы никогда не поехали бы в Ковентри…»

– Пожалуйста, – не выдержала Верити, – не надо…

– Нет, еще чуть-чуть. «… в Ковентри. И если бы я не увидела ветвиеватую вазу на ножках, то не связала бы с этим прекрасным человеком свою жизнь. Я напишу, когда мы устроимся в Америке. Ваша бесконечно виноватая дочь, – закончил я, отчеканивая каждое слово, – миссис Уильям Патрик Каллахан».

Глава двадцать шестая

Вот оно что! Похоже, мы все это время брались за дело не с того конца.

Развязка – Как заканчиваются детективы – Миссис Меринг винит полковника – Осознание в полной мере – Счастливый финал для Сирила – Миссис Меринг винит Верити – Спасение в сеансе – Сборы в дорогу – Предчувствия – Миссис Меринг винит меня – Финч по-прежнему не уполномочен – Ожидание поезда – Исчезновение епископского пенька – Осознание в полной мере

Да уж, вышло не совсем по Агате Кристи, у которой Эркюль Пуаро, собрав участников событий в гостиной, называет убийцу, изумляя всех своими выдающимися детективными способностями.

И уж точно не по Дороти Сэйерс, где герой замечает партнерше: «Кажется, мы с вами неплохо сработались. Не узаконить ли нам свой союз?» – и потом делает предложение на латыни.

Детективы мы оказались никудышные. Мы не раскрыли дело – оно раскрылось вопреки нам. Мало того, нас, как основную помеху, пришлось срочно отсылать восвояси, чтобы история смогла наконец скорректироваться. Вот так кончится мир. Не взрывом, а побегом.

Нет, всхлипы тоже были. Миссис Меринг достаточно навсхлипывалась, а еще нарыдалась, наревелась и наприжималась залитых слезами листков к груди.

– Ах, моя драгоценная доченька! – рыдала она. – Мейсел, ну что же ты стоишь? Сделай что-нибудь!

Полковник растерянно оглянулся по сторонам.

– Что же я сделаю, дорогая? Если верить письму, они сейчас плывут через океан.

– Не знаю. Останови их. Пусть аннулируют брак! Телеграфируй в Королевский флот! – Она схватилась за сердце. – А ведь мадам Иритоцкая предупреждала! «Берегитесь “К”» – корабль, Америка…

– Ну полно! Будь у нее и в самом деле связи с потусторонним, она бы изъяснялась конкретнее, – урезонил полковник.

Но миссис Меринг не слушала.

– В тот день в Ковентри. У меня было предчувствие – о, если бы я только распознала его истинный смысл, я бы ее уберегла!

Листки письма с шелестом посыпались на пол.

Верити их собрала.

– «Напишу, когда мы устроимся в Америке, – прочитала она вполголоса. – Ваша бесконечно виноватая дочь, миссис Уильям Патрик Каллахан». Уильям Патрик Каллахан. – Она покачала головой. – Кто бы мог подумать. Это сделал дворецкий.

И тут у меня появилось странное ощущение, похожее на предчувствие миссис Меринг – или на то, как земля уходит из-под ног, – и перед глазами вдруг возник пикет против восстановления собора и мертоновская пешеходная калитка.

«Это сделал дворецкий». И еще что-то. Что-то важное. Кто это сказал? Верити, когда разъясняла принципы детективов? «Самый маловероятный тот, на кого ни за что не подумаешь. И вот после первой сотни дворецкий перестал быть самым маловероятным, поэтому пришлось искать еще менее вероятных. Ну, там, безобидная старушка или верная жена викария, но читатель и тут навострился раскусывать интригу, вынуждая автора делать убийцей самого детектива или рассказчика…»

Нет, не то. Кто-то еще утверждал, что виновник – дворецкий. Но кто? Не из здешних точно. Детективы пока не в ходу – если не считать «Лунного камня». «Лунный камень»… Тосси что-то говорила про «Лунный камень», про то, что можно совершить преступление по неведению. И еще что-то. Об исчезновении в никуда.

– А соседи! – возопила миссис Меринг. – Что скажет миссис Каттисборн, когда узнает? А преподобный мистер Арбитидж?

Наступила долгая тишина, прерываемая только рыданиями.

– Вы понимаете, что это означает? – в конце концов преодолел сумбур в мыслях Теренс.

– Ах, Теренс, бедный, бедный мальчик! – с новой силой заголосила миссис Меринг. – А ведь у вас выходило бы пять тысяч годового дохода!

Содрогаясь в рыданиях, она позволила полковнику увести себя из комнаты. Мы смотрели им вслед. На середине лестницы миссис Меринг пошатнулась в объятиях супруга.

– Придется искать нового дворецкого! – проговорила она в отчаянии. – Где я теперь найду другого? Это все ты виноват, Мейсел! Если бы ты позволил мне брать англичан, а не ирландцев…

Она захлебнулась слезами. Полковник подал ей свой платок.

– Ну, ну, дорогая, будет. Не убивайся так.

– Вы понимаете, что это означает?! – воскликнул Теренс, едва дождавшись, пока они скроются из виду. – Я не помолвлен! Я свободен и могу жениться на Мод. «О храброславный день и час, хвалу тебе пою!»[66]

Сирил явно осознал, что это означает. В полной мере. Оживившись, он завилял всем телом.

– Ты понял, да, дружище, ты понял? Никаких больше ночлегов на конюшне!

И никакого сюсюканья. И не надо терпеть Принцессу Арджуманд.

– Теперь тебя ждет сладкая жизнь, – продолжал Теренс. – Спать в доме, кататься на поездах – и мозговых костей до отвала. Мод обожает бульдогов!

Сирил расплылся в счастливейшей слюнявой улыбке до ушей.

– Мне срочно нужно в Оксфорд. Когда ближайший поезд? Эх, жаль, Бейна нет, он бы подсказал. – Теренс взлетел по лестнице и уже на верхней площадке, перегнувшись через перила, спросил: – Как думаете, она ведь меня простит?

– За ошибочную помолвку? Пустяки, мелкое недоразумение. Случается сплошь и рядом. Взять хотя бы Ромео – тоже был сперва влюблен в какую-то Розалинду. Джульетту ведь это не смутило.

– «И я любил? – продекламировал он, драматически простирая руку к Верити. – Не отрекайся, взор! Я красоты не видел до сих пор!»

Теренс скрылся в верхнем коридоре. Я посмотрел на Верити. Облокотившись на столбик лестницы, она с грустью провожала Теренса взглядом.

Завтра ей возвращаться в 1930-е, понял я, только теперь осознавая в полной мере, что это значит. Снова документировать Великую депрессию, читать детективы, остричь прекрасные рыжие волосы под каре, а длинные ноги, которые все это время прятались под длинными юбками, запаковать в шелковые чулки со швом сзади… И я больше никогда ее не увижу.