Эдди Шах - Второй мир

— Где он был?

— В «Изумрудном городе». Говорит, нашел Смита и остальных. Его довольно тяжело ранили — ударили палашом.

— Палашом?

— На него набросился тот патлатый мальчишка.

— Что?

— Галлахер пытался схватить Смита. Пересылаю изображения.

Суилкин быстро просмотрел снимки, сделанные камерой-шпионом.

— Вижу на заднем плане «Титаник». Где они конкретно?

— В двух кварталах позади вас. На другой стороне.

Суилкин развернулся и побежал, проталкиваясь в толпе.

Чтобы пересечь магистраль, пришлось прыгнуть в воду, но он, к своему удивлению, обнаружил, что бежит прямо по воде. Добрался до другой стороны и не останавливался до самого поворота в нужный переулок. Там по-прежнему толпился народ, но толпа потихоньку начинала рассеиваться. Суилкин добрался до стены, в которой исчезла троица. Толкнулся в нее, но стена оказалась твердой — такой же, как выглядела.

— Я на месте? — спросил он у Тиррела.

— Да.

— Что за стеной?

— Там ничего нет. «Темные зоны».

— Должно быть, у Смита есть карта доступа.

— Похоже на то.

— Даже если бы я раздобыл такую же, идти за ним бессмысленно. Я там просто заблужусь. — Суилкин повернулся и быстро зашагал назад, в «Изумрудный город». — Проверь камеры впереди. Они наверняка выберутся где-нибудь там. Наверное, «Титаник» имеет какое-то отношение ко всему происходящему. Иначе почему они здесь оказались? И поставьте кого-нибудь наблюдать на причале. Может, именно туда они и направляются.

Добравшись до ближайшего метропорта, Суилкин вскочил в первый же транспортер, который вез людей к парку «Темы».

— Галлахер возвращается во Второй мир! — сообщил Тиррел.

— Как его рука?

— Я не спрашивал.

— Куда он конкретно?

— Я точно не понял. По его словам, он собирается примкнуть к остальным защитникам президента.

Нос «Титаника»

6M432K8746, «Изумрудный город»

Реальное время: 15 часов 23 минуты после контрольной точки

Внезапное появление Галлахера изумило Клэнси; обо всех, кто собирался прибыть из Белого дома, ему должны были сообщать заранее. Протоколы безопасности охраняли президента. К Диксону и его жене не допускались ничьи аватары, если только у них не имелось особого разрешения. А аватар без разрешения не мог пробиться сквозь систему защиты; он просто увязал в матрице, и его отбрасывало назад, туда, откуда он явился.

— Где ты был? — спросил Клэнси. Он заметил, что левая рука у Галлахера безвольно болтается вдоль тела.

— Охотился за Смитом.

— Ну и?..

— Я подобрался к нему, недалеко отсюда, но он бежал со своими дружками-ПВП, с которыми он повсюду болтается.

— Это их работа? — Клэнси ткнул в руку Галлахера.

Галлахер кивнул.

— А у тебя как? Все в порядке?

— Все по плану. Кстати, как по-твоему, где сейчас Смит?

— Понятия не имею.

— Может, убрать их отсюда? — Клэнси кивком указал на президента и первую леди.

— Нет. Сколько еще до конца мероприятия?

— Минут сорок, не больше. — Клэнси повернул голову направо; они проплывали мимо входа в «Долину драконов». — Ты сказал, что передал Смиту наши коды доступа?

— Старые коды. Неужели я бы позволил скомпрометировать охрану президента?

— А тебе не кажется, что от тебя будет больше толку там, в Центре управления безопасностью?

— Мои подчиненные со всем справятся. Ну и народу здесь! Никогда не видел в «Изумрудном городе» такой давки! — Галлахер показал на «Долину драконов». — Когда-нибудь бывал там? — спросил он у Клэнси.

— Нет.

— Ты ведь не любитель игр, да, Дон?

— Сам знаешь.

— Предпочитаешь развлечения для больших мальчиков?

— Куда ты клонишь?

— Никуда. Пойми, когда постоянно играешь в игры, игра входит у тебя в привычку. Понимаешь — все начинает казаться игрой.

Клэнси повернулся к президенту спиной, лицом к Галлахеру.

— На что ты намекаешь?

— Ни на что. Просто утверждаю.

— Что именно?

— Суилкин тоже вышел в народ. Он где-то здесь, в «Изумрудном городе». Совсем на него не похоже. Он никогда не покидает «Телефонный узел», если не крайние обстоятельства.

— Давай к делу!

— Я не доверяю Суилкину. Я ведь тебе рассказывал, как он объявился у нас — почти как если бы ожидал, что президент вернется от похитителя. А теперь он здесь, — Галлахер махнул рукой в сторону толпы, — там, где его ожидаешь встретить меньше всего.

— Ты считаешь, что он — преступник?

— Я ничего не считаю. Только говорю, что он ведет себя неестественно.

— Взгляните-ка, Дон, — внезапно послышался в микрофоне Клэнси голос Смертона. Картинки, которые он передал, только что зафиксированные камерой-шпионом, показывали Галлахера, который требовал награды, затем боролся с Конором Смитом и защищался от напавшего на него Тибора. Потом трое беглецов исчезли в стене — скорее всего, вошли в «Темные зоны».

— Вот видишь, — сказал Галлахер. — Что-то тут не так. Пойду-ка я найду Суилкина. Хочу убедиться, что я в нужном месте, если бабахнет.

— Держи их всех подальше отсюда, — попросил Клэнси. — На всякий случай. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что рядом с президентом — только мои ребята!

Галлахер рассмеялся:

— Конечно, Дон. Я тебя понимаю. Ты играешь в свою игру, а мы — в свою. Совсем как в реалити-шоу…

Отель «Царь и Четыре Брата»

Коптяковский лес

Урал

Средняя Россия

Реальное время: 15 часов 29 минут после контрольной точки

Отель стоял на лесной поляне, на дороге между Коптяковским лесом и Екатеринбургом. Величественное название не вязалось с нынешним состоянием отеля. Скромное деревянное двухэтажное здание с тридцатью номерами просто было ближайшим к месту тайного захоронения убитых большевиками Романовых.

Название привлекало туристов, которые приезжали поклониться усыпальнице в урочище «Четырех Братьев». Урочище, в свою очередь, получило название от четырех стоящих там очень старых и очень кривых деревьев. Деревья словно охраняли могилу, куда когда-то бросили трупы членов царской семьи. Правда, ходили слухи, что настоящие деревья давным-давно срублены, а русские, в погоне за длинным рублем, просто перенесли место захоронения к другой более-менее подходящей группе из четырех деревьев.

Убийце Алекса Микояна крупно повезло. В отеле оставался свободный номер, хотя он не предупреждал о своем приезде заранее. Многие здешние постояльцы были иностранцами, поэтому он не выделялся в толпе других туристов. Вся русская обслуга более-менее прилично изъяснялась на ломаном английском, но вряд ли сумела бы определить по его акценту, из какой страны он приехал.