Юрий Никитин - Баймер

Горецкий написал письмо ведущим разработчикам. Первым откликнулся Пажитнов, создатель бессмертного тетриса, вторым прислал согласие участвовать в жюри один из лучших мировых игроков в Quake-3 Arena Johnathan «Fata­lity» Wendel, победитель Frag 4 в составе clan Kapitol. Я помнил его объяснения по стратегии игры и применения оружия на картах tourney2, tourney3, tourney4, q3dm6, q3dm13, q3dm7, q3dm6 и q3dm17…

Чуть позже пришли ответы от суперзвезд мировой баймоидустрии: Сида Мейера, Питера Мулинэ, Джона Кармака. Все поздравляли с тем, что мы первыми додумались до учреждения премий и что теперь хорошо бы нам удержать высокую планку.

Главное, все соглашались войти в жюри.

– Не перетрудятся, – сказала Нинель саркастически. – Все мы знаем всех как облупленных! Они тем более знают. Так что не придется копаться в горах нового мусора, как вон Горецкому пришлось, когда сдуру согласился войти в жюри литконкурса.

– Лишь бы приехали, – сказал Аверьян и облизнулся. – Да, это сумма даже для толстопузого Запада! Приедут. Надо будет заказать какие-нибудь медали, призы, дипломы…

Я работал каторжно. С Вероникой встречались урывками, я рассказал про Козаровского, мы поплакали вместе, чувствуя себя одинокими и потерянными, как малые щенки, в этом жестоком мире.

Но отказаться от встреч уже не могу, уже наркоман. Веронике еще хуже, ее мучает чувство вины, а я в горячечных грезах налетал на могучем коне и всякий раз рубил Козаровского, рубил наискось, рубил пополам, рубил на части, бросал в пропасть, палил в него из пулемета в упор, разрывал конями на две половины, привязывал за ноги к наклоненным вершинам деревьев и отпускал…

Но утром шел на работу, а там взгляд Козаровского прощупывает, как будто определяет, достаточно ли нагулял жирка, не пора ли на бойню…

Мы делаем великое дело, подумал я в отчаянии… Делаем супербайму! А этот подонок играет в старые интриги, заговоры, перевороты. Ему нужны всего лишь деньги. Больше денег! И нужна всего лишь та подленькая ничтожная власть, которую дают деньги. А я, поддавшись на шантаж, поступаю как нормальный и даже среднепорядочный человек того, уходящего века и уходящего тысячелетия. Если я нормальный человек уходящего века, я должен смолчать, ведь это всего лишь пауки в банке. Молодой паук загрызает старого, уже сытого, напившегося крови… К тому же старый выпустит из хищных лап свою добычу… Для молодого это не добыча, у него аппетит на нефтяные участки…

Я метался по комнате, голова трещала, брови вот-вот вспыхнут. Я – человек Интернета. Это не мой мир. Черт с ними, пусть грызутся. Конон чуть человечнее, но у него моя девушка. К тому же анкета Козаровского вся на виду, а прошлое Конона скрыто в партийных архивах. Кто знает, может быть, у него на руках крови побольше, чем у киллера… или, говоря вежливо и по-русски, исполнителя Козаровского!

Над последним актом «Князя Кия» ломали головы долго. Была идея тащить байму дальше, в будущее, но так никогда не закончим, решили ограничиться сегодняшним днем. Но только, ессно, такой застой нас не устраивает, концовку решили сделать эффектной.

Костомар и Горецкий тщательно выписывали сценарий. По нему в России, кроме уныния, нарастало еще и озлобление коррупцией. Выход же начали искать все. Даже молодежь, которой только «пепси-пейджер-МТВ», и то начала собираться в кружки, общества, организации… Но страна, как ни пытался ее удержать президент в кулаке, все же начала разваливаться на удельные княжества.

Однажды Аверьян не вытерпел:

– Тогда уж и название сменить! Ну при чем тут князь Кий?

Горецкий вежливо задумался, а Костомар сказал благодушно:

– Не, название хорошее. Запоминающееся. Это важно. К тому же будет ассоциация с «Князем Багратионом», «Императором Фридрихом Барбароссой»… так, кажется, называли крупнейшие военные операции в мире? Да и вообще, князь Кий начал, а мы только продолжаем его начинание. Он раздвинул границы своих земель, укрепил… вот и мы… раздвигать больше уже не с нашим рылом, но хоть укрепить…

Аверьян фыркнул:

– С этой чертовой дерьмократией укрепишь!

Костомар пожал плечами, а Горецкий охнул, глаза расширились, будто увидел нечто сквозь стены, проговорил совсем тихо:

– А кто сказал, что мы должны жить обязательно в дерьмократии?

Костомар удивился:

– Ты ж сам сказал, что жизнь дерьмо, а люди в нем актеры!

Очень мягко Горецкий проговорил:

– Человек выбирает ту одежду, которая ему больше подходит. В жару надевает одно, в дождь – другое. Сейчас над Россией великое ненастье, ветер злой, холодный, а мы вышли в солнцезащитных очках да в шортиках!

Костомар протянул озадаченно:

– Кажется, врубился. Предлагаешь сделать эффектную концовку? Доводим байму до 2004 года, а там… меняем одежку. То бишь совершаем госпереворот, сажаем на трон Пиночета или батьку Сталина?.. Вообще-то будет круто. Все ждут скрупулезное повторение исторических событий, как привыкнут, пока играют, а мы им р-р-р-раз!.. и по рогам палкой!

Я боялся об этом говорить вслух, но из-под наших пальцев с приличной резвостью выползает в самом деле лучшая байма всех времен и народов. Правда, с баймами это проще, чем с книгами или кино: здесь практически все лучше прошлогодних, но мы размахнулись мощно, нагло, и… все получилось. Тьфу-тьфу, демки еще нет, даже тестируем кусочками, но уже видно: у нас в руках – убийца всех нынешних real-time strategy.

Если начиналась как классика жанра, как AoE, то у нас плавно перетекает из века в век, из тысячелетия в тысячелетие. Диких полян и древлян насильно крестили, создавали армии, строили Русь, потом Россию, затем – Советский Союз, снова Россию, наши человечки осваивали стрельбу из лука, учились ставить капканы на зверей, ковать мечи, а потом отливали первые чугунные пушки, делали пищали, мушкеты, сейчас вот создают ракетные комплексы С-300, гасят пожар на Останкинской телебашне, посылают атомные подлодки в Тихий океан…

Работы нам хватило бы на несколько лет, но программирование не стоит на месте, появились проги, значительно упрощающие типовые действия. Точно так же, как раньше я писал вручную, а теперь все пиктограммами, так и в программировании отыскались пути, что процентов на девяносто упростили и ускорили весь процесс.

Возможно, я один из первых сумел понять новые возможности и тут же использовал, а дальше по нашим стопам пойдут другие, появятся супербаймы, в которые будут играть месяцами, если не годами, но пока что мы – первые. Первые! Самые крутые, самые умные, самые-самые…

Я вопил и скакал по комнате. На всякий случай врубил музыку, а то отец подумает, что я рухнулся, но ведь любимый им Пушкин тоже скакал по своим апартаментам и вопил: «Ай да Пушкин, сукин сын! Ай да молодец!», но у него были всего лишь стихи, кто их сейчас читает, а у нас байма, байма всех времен и народов!