Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта

Ясен кивнул, сдерживая улыбку. Вряд ли геянка могла помочь ему в критической ситуации, она просто давала понять, что не является статистом в сложившемся положении.

– Идёмте, – повторила седая.

Г-девы расступились. Седая повела гостя к башне, из которой вышли корнеподобные гиганты. Но Ясен ошибся, предположив, что разговор с царицей Госпожи или, как сказал Кроули-старший – с «носителем её воли», должен был состояться в другом месте.

Гиганты-«корни» вдруг встали вокруг Ясена и его провожатой, заключили их в кольцо, соединив длинные узловатые «руки».

Седая командирша Г-дев искоса посмотрела на гостя, ожидая его реакции. Но он остался невозмутим. По крайней мере – внешне. Опасения были, однако большая тревога душу не мяла. Почему-то казалось, что Госпожа мягче и дальновиднее своих слуг.

Гиганты-«корни» сели, вытянув вперёд толстые узловатые «ноги», так что упёрлись в стоявших людей. Затем Ясен почувствовал, как воздух становится плотнее, и вся «древесная» конструкция вместе с гостями поднялась в воздух.

В башне протаяла ещё одна арочная ниша, превратилась в тоннель. Необычный летательный аппарат устремился в его глубины, ускоряя полёт.

Ясен попытался прочитать мысли микоидов, однако услышал-воспринял только тихий шелест, перебиваемый скрипами и визгами разной тональности. Если это и были мысли корневидных существ (грибного в них было мало), то землянин их не понимал.

– Мы могли бы использовать катер, – сказал он.

– Терпи, – поняла его по-своему спутница. – Это приказ Большой Мамы.

Он хотел спросить: какой мамы? – но прикусил язык. Речь шла о Госпоже. Точнее – о «носителе воли». Интересно, подумал он, как она выглядит?

Тотчас же в глубине мозга раскрылась «виртуальная почка», пустила росточки, которые распустились в нежный абрис женского лица необычайной красоты и гармонии.

Госпожа услышала его мысль!

Ясен судорожно «захлопнул форточку» сознания, пытаясь соорудить зеркальный кокон вокруг головы, чтобы ни одна мысль не просочилась наружу.

Призрачное видение растаяло.

Вместе с ним прошумел внутри головы лёгкий, ощутимый только психофизической оболочкой ветерок, нёсший тонюсенькие вибрации удивления и любопытства.

Госпожа поняла эмоции гостя.

Тоннель вокруг продолжал разматываться впереди как пожарный шланг, на несколько секунд стемнело.

Затем начался резкий подъём, и вся необычная конструкция (местный лифт, так сказать) вылетела в огромный зал со стрельчатыми арками, мозаичными окнами и готическим шатровым потолком.

По периметру зала шли ребристые колонны, материал которых напоминал мрамор. Пол зала тоже был «мраморным», гладким и блестящим. «Мраморные» плиты были уложены таким образом, что образовывали систему колец разной ширины. В центре этой системы возвышался самый настоящий трон из матового желтоватого металла, вычурной формы, с крыльями по бокам. Трон имел широкие подлокотники в форме львиных лап и ножками в форме звериных лап, но побольше.

Трон был пуст. Но стоило «лифту» высадить пассажиров перед троном, как крылья сложились, разошлись, и Ясен увидел перед собой сидящую женщину с тем самым лицом, которое привиделось ему минуту назад.

Она была одета в пушистое, с красной оторочкой, белое платье с разрезом, открывающим красивые ноги. На шее висела тяжёлая на вид цепочка из зеркального металла, полуобнажённые руки были украшены до локтей браслетами, а прекрасную голову с роскошными белыми волосами венчала корона из того же блескучего металла, украшенная сверкающими кристаллами неизвестной природы.

– Оставь нас, – проговорила она певучим голосом по-русски.

Голову сжала чья-то невидимая рука и тотчас же разжалась, когда Ясен накинул на себя «зеркальную рубашку» ментальной защиты.

Проводница землянина поклонилась, троица микоидов заключила её в объятия, и они исчезли.

Некоторое время гость и хозяйка, названная седой Г-девой Большой Мамой, разглядывали друг друга.

Ясен молчал, прислушиваясь к гулкой тишине зала. Тишиной её назвать можно было только условно. Внутри него, в голове, в сердце, в костях черепа, звучала тихая нота «до», соответствующая мрачной готической атмосфере здания. Это была нота беспокойства и тревоги, нота умирания, и почему совокупный ментальный «звук» бывшей споры Конструктора опустился в низ октавы, было непонятно. Если учесть активность «рук» Госпожи, которыми служили Г-девы, она возрождалась, приходила в себя и готовилась заявить о своих претензиях на участие в Игре.

Ясен попытался мысленно проникнуть «в душу» – в психосоматические структуры Большой Мамы, однако наткнулся на глухую темноту неприятия. Его силы увеличивались, возможности суперсенсинга росли, он это чувствовал, но их не хватало, чтобы прощупать пси-сферу «носителя воли» Госпожи.

– Ты нам нужен, – удовлетворилась осмотром гостя Большая Мама.

– Я мало знаю, – пробормотал он.

– Ты знаешь достаточно. Хотя мы можем дать тебе полный интенсионал по любой теме. Главное, что ты способен стать глобальным оператором игрового пространства.

– Ты сама можешь стать оператором.

– Но с твоей помощью мы добьёмся большего.

– У нас разные системы восприятия и разные цели.

– Ты знаешь мои цели?

– Догадываюсь.

– Удивительная у вас, людей, манера строить планы на личных фантазиях. Хорошо, какова же твоя цель?

Ему стало жарко. Такого вопроса Ясен не ждал.

– Мне не хотелось бы рассуждать на эту тему.

– Мы исполним любое твоё желание. У тебя ведь есть желания? – Собеседница подчеркнула последнее слово.

– Есть. Но я добиваюсь их исполнения другим способом.

– Понимаю. – По губам Большой Мамы скользнула ироническая усмешка. – Мне тоже скоро перестанут быть необходимыми внешние эффекторы. Я была вынуждена использовать их какое-то время.

Ясен непонимающе посмотрел на женщину и вдруг понял, что она говорит о Г-девах.

Большая Мама оценила его взгляд, рассмеялась. Человек Земли явно её забавлял. Но и она держалась совсем по-человечески, что говорило о глубоких познаниях человеческой психики самой Госпожи.

– Вы, люди, такие непосредственные. Наблюдать за вами одно удовольствие. Хотя кое-кто из вас не обращал внимания на такие мелочи, как судьба слуг или случайных попутчиков.

Ясен догадался, что речь идёт о Кроули.

– Жизнь им судья.

– Как? Жизнь? Странно, я считала, что судьёй всегда была и будет смерть. Хотя это… как там у вас, у людей, говорится? Это лирика?