Грег Бир - Эон

Радикальным гешелям и умеренным, которые никогда не брали на себя никаких обязательств, была предоставлена возможность присоединиться к фракционерам. Для многих выбора не было — в планах Гарднера отводилось мало места радикальным неоморфам. Население было перетасовано между различными секторами настолько быстро, насколько это было возможно, а Память Города была перераспределена и разделена на секции для подготовки к следующему этапу.

Аксис был частично выведен из потока, в первую очередь, Аксис Надер и Центральный Город. Гарднер планировал развернуть город, оставив эти сектора гешелям, которые собирались отправиться вдоль Пути с околосветовой скоростью и уничтожить джартов. Для завершения его плана требовались два вращающихся цилиндра — Аксис Торо и Аксис Евклид.

Перенастройка гравитационного градиента между Пушинкой и Путем — необычайно тонкое дело. У инженеров в шестой камере было полно работы, особенно когда громадная масса Центрального Города и Аксис Надера была переброшена на одну сторону, позволяя вывести из потока оставшиеся сектора.

Вся процедура заняла пять часов. Когда она была закончена, Аксис Надер и Центральный Город поменялись в потоке местами с Аксис Торо и Аксис Евклидом. Две пары секторов и связанные с ними структуры были разделены километровым расстоянием, и оставленные гешелям Центральный Город и Аксис Надер медленно двинулись на север вдоль потока.

Пришельцам предложили возможность выбора. Из двух тысяч пленных лишь четверо решили не связывать свою судьбу с возвращением на Землю.

Отказались Джозеф Римская и Берил Уоллес. Другие двое были русскими: ефрейтор Родженский и генерал-лейтенант Павел Мирский.

Затем астероид снова начал вращение. Некоторые повреждения были неизбежны, но в четвертой камере последствия были катастрофическими. Водяные шары медленно рассыпались над водоемами и сушей; миллиарды галлонов воды ломали деревья, смывали леса и создавали новые реки по мере возвращения центробежной силы.

Плазменные трубки во всех камерах внезапно погасли. Атмосферные барьеры сохранились, но камеры впервые за двенадцать столетий погрузились в кромешную тьму.

А в седьмой камере, на границе Пути, роботы начали устанавливать мощные заряды, чтобы взрывами отделить северный конец Пути от астероида и закрыть его.

Президент или его сторонники практически ничего не могли сделать. Организация Гарднера обладала достаточной властью, и фракционеры были полностью преданы ему. История человечества еще раз доказала, что худшая из возможных ошибок в политике — недооценка своих противников.

У ван Хамфьюиса не было иного выбора, кроме как принять предложение Гарднера и взять на себя руководство секторами, предназначенными для радикальных гешелей.

В лесу Центрального Города, лишенный веса, в сопровождении охранника — гешеля-неоморфа, Павел Мирский начал сожалеть о своем решении. Ему казалось, что он затерян в кошмаре Босха, и он спросил себя, стоит ли жажда исследований и стремление к новому всех этих странностей и тревоги.

Ему предстояло навсегда забыть свое прошлое и культуру…

Мирский обвинил себя в том, что могло считаться величайшим дезертирством всех времен.

Глава 62

Ольми стоял один возле помоста, глядя на клавикулу. Он был бы рад, если бы Инженер мог взаимодействовать с его мыслями, комментируя его действия либо положительно, либо как-то иначе, но Корженовский находился в неактивном состоянии.

Васкес и Лэньер все еще были в своей комнате. Обычай спать по восемь часов подряд выглядел для Ольми одновременно своеобразным и интересным. Иметь каждый день длинный, ничем не заполненный период жизни, свободный от мыслей и занятый некими потусторонними видениями… Тальзитское очищение было намного более эффективным, но Ольми забавляло, что некая примитивная часть его самого все еще испытывает потребность в простом сне.

Он никогда глубоко не задумывался над различиями между людьми его и их времени, за исключением тех случаев, когда нужно было как-то обеспечить их нужды. Даже при учете всех новшеств его времени, сходство намного перевешивало различия.

Йетс пересек мягкий зеленый ковер лужайки и подошел к помосту. Лицо его было мрачным.

— Наше время ограничено, — сообщил он Ольми по графоречи. — Пост охраны у отметки один и девять экс девять сообщает о чрезмерном излучении на границах потока. Возможно, джарты готовятся открыть новые, очень широкие ворота.

— Ворота к сердцу звезды? — спросил Ольми.

— Таково предположение. Персонал поста готовится к отступлению.

Эта идея обсуждалась в высших кругах обороны в течение десятилетий. Она была столь же проста, сколь и радикальна: Путь во многих точках соприкасался с небесными телами. С тех пор как Путь стал, в сущности, пустым безлюдным туннелем, открытие кольца массивных ворот к ядру звезды должно было отсосать находящуюся под высоким давлением перегретую плазму и распределить ее по всему Пути. Барьеры — хотя и построенные из модифицированного пространства-времени Пути — должны были принять на себя сверхвысокую температуру и в конце концов рухнуть. Сам Путь остался бы нетронутым, но все остальное на протяжении миллиардов километров должно было просто распасться на составляющие частицы.

— Насколько быстро пойдет фронт плазмы? — спросил Ольми.

— Его могут замедлить лишь вихревые эффекты. Конечная скорость составит около шести тысяч километров в секунду.

— Тогда у нас останется около тридцати двух часов на эвакуацию.

— Если они не смогут открыть ворота на расстоянии…

Мысль о том, что джарты могут управлять воротами Пути на расстоянии, уже много лет назад отрезвила тех, кто работал над планами защиты. Джарты никогда не демонстрировали подобную способность в пределах отрезка, контролируемого людьми, но данные о различных нарушениях Пути привели многих исследователей ворот — включая группу Рю Ойю — к убеждению, что они могут поступать так за отметкой два экс девять.

— Я передал информацию сенатору Ойю, — продолжал Йетс. — Ее отец сейчас работает вместе со своими исследователями. Она сообщит ему об всем, когда с ним можно будет связаться.

Ольми заметил Патрицию и Лэньера, появившихся из жилого комплекса.

— Как вы думаете, сер Васкес согласится? — спросил Йетс. — Вы провели значительно больше времени с нашими гостями, чем я.

Ольми изобразил символ неуверенности с чертами подавленного настроения: неполный неоморф, выбирающий форму тела.

— Мне бы ваше спокойствие, — заметил Йетс. — Не откажусь прямо сейчас от тальзит-сеанса.