Эдгар Берроуз - Марсианские империи

— Значит, ты говоришь, что у них есть эквилибролеты, — проговорил я. — Странно. Когда я был в Окаре, их еще не было.

Эквилибролет — это очень любопытное устройство для индивидуальных полетов. Оно представляет собой пояс, несколько напоминающий спасательный круг, благодаря которому человек может парить в воздухе. Небольшой радиевый мотор позволяет изменять направление движения при полете. Это изобретение очень удобно для нападения на города.

Я слушал Ган Хора с чувством глубочайшего беспокойства. Гатол нельзя было назвать сильным и могущественным городом, и длительная осада должна была истощить и обескровить его. К сожалению, город был обречен, если только на помощь обороняющимся не придут войска Гелиума. Запасы продовольствия, стада животных, засеянные поля находились за пределами города и теперь были отрезаны врагами. За городскими стенами неминуемо должен был начаться голод.

Обсуждая все это с Ган Хором, я сказал, что если бы мне удалось получить флайер, я бы полетел в Гелиум и привел боевые корабли с воинами.

— Хорошо, — согласился Ган Хор. — Твой флайер сейчас у Хин Абтеля. Мои люди разглядели твои опознавательные знаки. И очень недоумевали, каким образом твое судно оказалось в руках джеддака джеддаков. Впрочем, у него много других флайеров, с которых он не снял опознавательные знаки.

— Он украл мой флайер в Хорце, — объяснил я. — На них напали зеленые воины. Абтель с двумя воинами похитил мой флайер и бежал на нем, бросив отряд на произвол судьбы.

Вернулся падвар, которого направляли за Ланой и двумя мужчинами. С ним было три тота, но без всадников!

— Их там нет, — доложил падвар. — Мы все тщательно обыскали, но никого не нашли. Но там кровь на траве…

IV

Значит, я опять потерял Лану! Не было сомнений в том, что она захвачена воинами Хин Абтеля. Я попросил Ган Хора, чтобы он дал мне тота. Я хотел съездить сам, чтобы осмотреть место. Ган Хор отправился вместе со мной в сопровождении небольшого вооруженного отряда.

На том месте, где я покинул своих друзей, по-видимому, была жаркая схватка. Вся земля была изрыта и пропитана кровью. Но в каком направлении двинулись похитители — определить было невозможно, на упругом мхе не осталось никаких следов.

— Далеко ли отсюда враги? — спросил я.

— Около девяти хаадов. (Это не больше трех миль.)

— Нам лучше вернуться в лагерь, нас слишком мало, чтобы пытаться спасти их сейчас. Я вернусь сюда ночью, — сказал я.

— Мы можем в сумерках напасть на один из их лагерей.

— Нет. Я придумал кое-что другое. Я пойду один.

— Но это небезопасно. В моем распоряжении сотня воинов, с которыми я совершаю набеги на отряды Абтеля. Они буду рады сопровождать тебя, Джон Картер.

— Я ведь иду только в разведку, Ган Хор. Мне лучше ехать одному.

Мы вернулись в лагерь, и я с помощью одного воина перекрасился в красный цвет. Баночка с красной краской всегда была при мне.

С наступлением темноты я сел на тота и в сопровождении Ган Хора и двух его воинов поехал к расположению войск панаров. К счастью, ночь стояла безлунная, и мы подобрались к кострам довольно быстро. Затем я спешился и пожелал своим сопровождающим доброй ночи.

— Удачи, — сказал Ган Хор, — она тебе будет не лишней в такую ночь.

С ними был и Кор Ан.

— Я хотел бы пойти с тобой, принц, — сказал он. — Так я мог бы загладить свою вину перед тобой.

— Если бы мне требовался помощник, я взял бы тебя, Кор Ан. И не думай больше о своей вине. Если ты хочешь что-то сделать для меня, обещай всегда сражаться за Тару из Гелиума и Лану из Гатола.

— Клянусь своим мечом! — горячо воскликнул воин. Я расстался с ними и стал осторожно пробираться к лагерю панаров: пришлось ползти на животе — чего не сделаешь ради спасения близких людей. И вот я уже совсем близко: в отблесках костров хорошо видны лица воинов, слышны их грубые и хриплые голоса, громкий смех.

Дорогу к лагерю мне преграждал часовой, расхаживающий взад и вперед, как маятник. Распластавшись на земле, я буквально вжался в нее. Стражник подошел ко мне совсем близко, зевнул. Я стремительно вскочил и, прежде чем он успел крикнуть, схватил его за горло… Трижды я вонзил свой кинжал в его сердце. Мне не хотелось делать это, но другого выхода у меня не было: нужно было спасать Лану.

Бесшумно я опустил тело часового на землю. Возле костра поднялся один из воинов и, вглядываясь в темноту, спросил:

— Кто там?

— Часовой, — ответил кто-то из сидящих возле костра. Стараясь ничем не выдать себя, я не спеша двинулся в том же направлении, что и часовой, от всей души желая, чтобы никто не пошел посмотреть, в чем дело.

— Клянусь, я видел там двоих, — произнес первый голос.

— Тебе всегда что-то мерещится.

Я все так же неспешно продолжал патрулирование, и вскоре они забыли о своем разговоре и начали беседовать на другую тему. Тогда я присел возле убитого часового, снял его одежду и быстро натянул на себя. Теперь я превратился в панара, воина Хин Абтеля из далекого холодного северного города.

Отойдя подальше от костра, я оставил пост и решительно вошел в лагерь. Никто не обратил на меня внимания. Между кострами бродили мрачные солдаты, так что я не вызывал подозрений. Я прошел целый хаад и только тогда решил остановиться, осмотреться и смешаться с толпой воинов.

Я подсел к одинокому воину.

— Каор! — обратился я к нему с обычным марсианским приветствием.

— Каор! — ответил он. — Присаживайся. Я здесь чужой. У меня нет друзей в этом даре. (Дар — это боевое соединение, имеющее в своем составе тысячу воинов.) Я только что прибыл сюда с подкреплением из Панкора. Хорошо вырваться из этих вечно холодных стран и посмотреть на мир.

— Ты ни разу не покидал Панкор? — изумился я, считая, что Панкор один из северных городов и надеясь, что не ошибся.

— Нет. А ты?

— Я никогда не был в Панкоре. Я пантан, и только недавно поступил на службу к Абтелю.

— Значит, ты псих, — заявил мой собеседник.

— Почему?

— Ни один здравомыслящий человек не пойдет добровольно на службу к Абтелю. Ведь когда война кончится, тебе придется ехать в Панкор, если, конечно, тебе не повезет и тебя не убьют. Ты будешь заморожен в Панкоре на долгие годы до следующей войны. Как тебя зовут?

— Дотар Соят, — ответил я.