Час урагана - Песах Амнуэль
Сергей сначала не понял, чего от него хочет следователь. Немудрено: Мухин был пьян, хотя рабочий день еще не закончился. Правда, рабочий свой день Сергей проводил вовсе не на рабочем месте — точнее, не в офисе фирмы, где у него с Аркадием был кабинет на двоих с тремя компьютерами и принтером. Мухин работал дома, выходя с компьютерами «Битнета» на связь, когда возникала необходимость. От него пахло водкой, и, по мнению Жилина, соображал он плохо — тем не менее, в процессе разговора пальцы программисты, не переставая, сновали по клавишам компьютера, а на экране бежали строки, менялись изображения, открывались и закрывались окна программ и, похоже, даже в пьяном виде Сергей умудрялся не сделать ни одной ошибки.
— Да вы спрашивайте, — буркнул он, — я вам не мешаю.
— А я вам? — язвительно сказал Жилин. — Не могли бы вы отвлечься на несколько минут?
— Нет, — отрезал Сергей. — У меня много работы, мне за нее платят деньги.
— Это аргумент, — согласился следователь. — Я вам не могу заплатить за беседу ни копейки.
— Зато можете за компанию выпить, — предложил Мухин. — Бутылка на столе, стопка в буфете, закусь на кухне. Вперед!
— Спасибо, — вежливо сказал Жилин. — Я при исполнении и потому давайте приступим. Вам известно, что погиб ваш коллега Аркадий Немировский?
— Жалко Аркашу, — согласился Сергей. — Вчера я крепко выпил за упокой, а сегодня пришлось опохмеляться, так что…
— Скажите, — продолжал следователь, — вы достаточно близко общались?
— С ураганом? — хмыкнул Сергей. — К счастью, я проспал и узнал об урагане утром по телевизору.
— Я говорю о Немировском. О чем вы говорили с ним в последнее время?
— Черт знает о чем! — воскликнул Мухин. — Аркадий рехнулся — он решил раскочегарить для фирмы коммуникационную систему, предложил поменять модемы, начальство не согласилось, я тоже считал это не обязательным, лучше уж было подождать, когда появятся цифровые системы связи, иначе даже самый быстродействующий…
— Стоп, — прервал Жилин. — Я имею в виду не ваши профессиональные разговоры.
— Не профессиональные? — удивился Сергей и даже на миг перевел взгляд с экрана на следователя. — А других разговоров мы с Аркадием не вели. Он был фанат, если вы понимаете, что я имею в виду. Я тоже фанат. Любой классный программист — фанат, от этого не уйдешь. Но я все же люблю, скажем, выпить в компании, девочек люблю, понимаете, хотя с ними скучно, но если не разговаривать, то очень даже… А Аркаша, — Мухин пожал плечами, — плевать он хотел… Послушайте, вы мне можете объяснить, за каким чертом вы все это спрашиваете? При чем здесь наши разговоры?
— А кроме вас, Аркадий общался с кем-нибудь?
На ответ Жилин не надеялся; похоже, Мухин не видел ничего дальше компьютерного экрана и уж наверняка не интересовался знакомствами своего коллеги.
— Кроме меня? — переспросил Сергей. — А что, со мной он общался, вы думаете? Послушайте, вы можете смотреть в сторону, а? Вы своим взглядом высверливаете мне затылок, я такие вещи остро чувствую, работать мешаете…
— Я спросил, общался ли Аркадий…
— Понятия не имею. Вы можете для начала определить, что такое общение? Если я остановил на улице человека и стал ему втолковывать азы теории вероятностей — это общение или нет? Или если я подцепил девочку, заплатил сто баксов за пару часов общения — это нормально? Вас это тоже интересует?
— Я спрашиваю не о вашем общении, — терпеливо сказал Жилин, — а об Аркадии.
— Ах, об Аркадии… Так его уже нет, его мы уже помянули. Какое у него может быть общение? Впрочем, говорят, на том свете…
— Вы можете сосредоточиться и ответить наконец на простой вопрос? — рассердился Жилин.
— Я сосредоточен сверх меры, господин… э-э… И потому с вами разговаривает периферия моего сознания, так что имейте снисхождение… Вы можете потерпеть минуту, черт бы вас побрал?
Жилин пожал плечами и, сложив руки на груди, принялся осматривать комнату. Минуту так минуту, — подумал он. Но не больше. Все равно без толку. Прошла, впрочем, не минута, а целых три, после чего Мухин быстрыми щелчками мыши закрыл все окна, на экране появилась надпись «Питание компьютера может быть отключено», и тихий гул вентилятора смолк. Мухин выключил экран и обернулся к следователю.
— Еще момент, — сказал он, потянулся к бутылке, налил в стаканчик граммов пятьдесят и выпил залпом. — Вот теперь я готов и отвечу на ваши вопросы.
Жилин открыл было рот, чтобы повторить все, о чем говорил раньше, но Мухин не дал ему сказать ни слова.
— Вы спросили, о чем мы в последнее время разговаривали с Аркадием. Поскольку специальные темы вас не интересует, отвечу так: он был сильно обеспокоен тем, что ему приходится выкручиваться из какой-то ситуации, которую он сам и создал. Напрямую он об этом не говорил, но я понял из намеков. По-моему, он подрядился делать кому-то очень сложную программу и сам не мог справиться. На него начали давить. Он нервничал. Вы же знаете, какие бывают ситуации — у кого-то крыша, и он давит, а у Аркаши только собственные способности, он хочет отвязаться… В прошлом году я тоже подставился по-глупому, и программа-то была не фонтан… А впрочем, вас не я интересую, а Аркадий? Тогда все — это на ваш первый вопрос. Второй: с кем он общался, кроме меня? Отвечаю: не знаю, но могу догадываться. Со Светкой, во-первых, с ней он время от времени занимался любовью. Если, конечно, любовью можно назвать двухчасовое барахтанье вот на этой тахте, домой к себе он ее водить не хотел, потому что мать у него… Впрочем, это к делу не относится. Кроме Светки — с кем-то, кто, как я понимаю, имел отношение к программному обеспечению, над которым он работал. Я попробую восстановить внешность этого человека, это займет время…
Сергей неожиданно застыл, будто проглотил шпагу, глаза стали пустыми, губы то втягивались, то вытягивались, зрелище было странным, Жилину пришло в голову, что Мухин, может быть, и наркотиками балуется…
— Так, — сказал Сергей, встряхнувшись, — знаете, память у человека вообще избирательна, но обычно запоминаешь больше, чем нужно. Главное — уметь вытаскивать те воспоминания, которые могут пригодиться.
— Я спрашивал…
— Прекрасно помню, о чем вы спрашивали. Дважды я видел Аркадия с одним человеком. Мне это было до фени, и потому я не обратил внимания. Но я же сказал — свойство человеческой памяти… В общем, это был высокий мужчина, примерно метр восемьдесят, лет тридцати, густая черная кудрявая шевелюра, усики, смуглый, похож на кавказца — не армянин, это точно, армян я хорошо отличаю, у моей сестры муж армянин, отличный парень. Может, грузин… Нет, скорее азербайджанец или лезгин, что-то в этом роде. Дважды, когда
