Виталий Севастьянов - Фантастика - 1979

Видимо, эта идея дала своеобразный повод некоторым авторам утверждать, будто Оруэлл пародировал правореформистскую книгу Д. Бернхэма «Революция управляющих»[14], а корни его романа лежали в объективной реальности, отражающей тенденции буржуазного общества эпохи империализма.

Пищу антикоммунистическим романам Оруэлла действительно дала реальность эпохи империализма — победа социалистической революции в России и развитие мировой системы социализма. Наделение будущего коммунистического общества отталкивающими пороками, присущими капитализму, особенно принимающему тоталитарную форму фашизма, понадобилось автору для того, чтобы опорочить коммунизм, отвратить от него сердца и души людей, вызвать в них желание сохранить капитализм.

Роман Дж. Оруэлла «1984» как рефрен сопровождает описание портрета «Человека лет сорока пяти с пышными черными усами, с грубыми, но довольно приятными чертами», надпись под которым гласит: «Большой Брат следит за тобой». Тотальная слежка, извращение всех человеческих эмоций в мире голода и нищеты, убогость существования, попытка задушить тягу людей к любви и дружбе, причину которой герой романа видит в стремлении направить подавляемую энергию людей на достижение целей правящей элиты, Двурушничество и лживая демагогия, — вот каким обликом коллективизма запугивают читателей, и особенно молодых, фантасты типа Оруэлла.

Проецирование безграничных возможностей технического прогресса в мир будущего с позиций сохранения основ капиталистического строя создает причудливую ткань апологетических и антикоммунистических картин футурологов и фантастов.

Эксплуатация НТР на базе капиталистического строя рисуется в виде оптимистических иллюзий роста или супериндустриализма. Смакование ужасов коллективизма в антиутопиях также вроде оптимистично по своей природе, ибо исходит из убеждения, что человечество, понимающее, к чему приведет господство элиты, вооруженной техникой, над коллективным стадом, примет все меры, чтобы не допускать подобного будущего. В виде альтернативы на заднем плане все время маячит идеал «индустриального мира». А чтобы сделать этот идеал более привлекательным, его нанизывают на стержень иллюзий конвергенции, взаимного «обогащения» двух культур, то есть социализма и капитализма.

Однако обольщаться подобной видимостью классовой терпимости к обществу будущего было бы ошибкой, ибо идея конвергенции в конечном счете предполагает не слияние капитализма и социализма в новый постиндустриальный мир, а поглощение социализма буржуазным миром.

В противном случае, утверждают фантасты типа Оруэлла, произойдет деградация человека. Отсюда навязывается вывод, будто сохранение изобилия, человечности и культуры может быть обеспечено лишь на пути вовлечения коммунизма в капитализм. Такова подлинная социальная подоплека футурологического оптимизма буржуазных ученых и писателей.

Другой поток буржуазного прогнозирования носит пессимистический оттенок. Будущее рисуется в самых мрачных красках, а достижение пределов роста предсказывается чуть ли не в ближайшие годы. Корнем грядущего зла объявляются наука и техника, вышедшие из-под контроля человека. Социальные пессимисты в ужасе остановились перед растущей бездной противоречий, в которую толкает человечество мир капитала. В их работах немало метких критических замечаний в адрес современного капитализма, неспособного поставить достижения науки и техники на службу человеку. Но эта неспособность ими абсолютизируется и объявляется всеобщей. Мир же организованного, планомерно управляемого общественного производства, создаваемый социализмом, представляется наихудшим воплощением всех отрицательных тенденций современных науки и техники, так как этот мир создает якобы возможность захвата монополии над техникой некой группой бюрократов или даже компьютеров.

Это абсурдное антикоммунистическое истолкование будущего находит, например, продолжение в очередном фантастическом романе Б. Олдиса «Восьмидесятиминутный час. Космическая опера»[15]. Автор переносит мир в 1999 год, когда в результате третьей мировой войны карта Земли резко изменилась: Британские острова оказались уничтоженными, большая часть Европы — затопленной, а в мире осталось два блока государств: капиталистическо-коммунистический союз (так называемый «Капкомм») и диссидентские государства.

В Капкомме все привычные общественно-человеческие устои разрушены, ибо этим блоком управляет «Компьютерный комплекс», пытающийся поработить все человечество. Проблески человечности остались в рамках диссидентских государств во главе с Японией и Бразилией. На Марсе размещены концлагеря «Капкомма», и там же скрывается ученый-злодей Оден Чаплин, который стремится овладеть возможностью контроля за мыслями и поведением всех людей.

Мощная техника, уверяет Олдис, стала причиной всех бед как капиталистического, так и социалистического общества, на базе технического прогресса выхода нет, если не считать выходом господство «Компьютерного комплекса», пытающегося ввести «восьмидесятиминутный час» — этот мрачный символ зла — науки, техники, компьютеров и ученых. Тем самым критика капитализма оборачивается критикой техники и навевает мысль о бережном отношении к капитализму, идеализирует патриархальщину. Защита планеты от разрушения представляется как задача надклассовая, которую не может решить ни современный капитализм, ни современный социализм, так как оба эти строя основаны на стремлении максимально расширить рамки использования техники. Но если уж делать выбор между технико-экономической катастрофой западной цивилизации и социалистической революцией, якобы ведущей к «жестко контролируемому обществу», то идеологи буржуазии, ученые и писатели-фантасты предпочитают глобальную катастрофу и представляют ее как «печальную необходимость».

Пророки рисуют мрачную перспективу человеческого общества и окружающей человека среды, делая главным виновником угрожающих катастроф НТР. Известны пророчества, разработанные под эгидой созданного в 1968 году вице-президентом компании «Оливетти» А. Печчеи «Римского клуба», нашумевшие книги футуролога О. Тоффлера «Шок будущего» и «Экоспазм», тревожные предупреждения экологов.

«Наши глобальные проблемы, — писал О. Тоффлер, — несомненно, имеют угрожающий характер. Концом нашего мира мог бы стать не грохот взрыва или стон, а экоспазм»[16]. Футурологические сценарии пессимистов отнюдь не беспристрастны в классовом плане. С помощью этих сценариев будущего защитники буржуазного строя пытаются посеять настроения безысходности, уверить трудящиеся массы в бессмысленности борьбы за изменение социального строя, за социализм, так как технический прогресс якобы повсюду ведет мир к экологической гибели. Экологический кризис провозглашается явлением общемирового порядка, поражающим как капиталистические, так и социалистические страны, вступившие на путь индустриализации.