Виктор Кувшинов - Лэя

Женя второй день сидел в реале Земли и привыкал к своему старому имиджу. Сначала было все по-хорошему непривычно и интересно. Буль сдал объект по всем правилам. Даже справку о здоровье и всяких анализах умудрился оставить на тумбочке у телефона. На самом деле он умерил свой аппетит и скинул пару килограммов из тех четырех, что умудрился нагулять за первый месяц. Было забавно слышать комментарии о своем теле, как о взятой напрокат машине: там прыщ вскочил, там ссадину посадил, переломов, ожогов и инфекций нет, прическу такую-то сделал…

Первый день он ходил, ностальгически вспоминая места, запахи и звуки. Сходил в магазин, принял ванну, смотрел телевизор, узнавая новости последних двух месяцев. На второй день он решил сходить на работу, где все еще числился консультантом, и продолжил свое рефлексирование в лаборатории.

Выбил его из колеи звонок на мобильник. Это была какая-то Люся — подруга Буля. То есть теперь это была и его подруга, по совместительству, так сказать. Женя еще вспомнил, как смеялся, слушая сбивчивые и путаные объяснения кудрявого ангела, что-де, мол, не смог бы он пообщаться по телефону с некоей Люсей от своего имени и не обижать девушку. Женька еще припомнил ангелу, каким винтом тот понесся в реал соблазнять всех женщин сразу. Да, пернатого явно подвело его ангельское отношение к жизни — решил дарить любовь направо и налево и не заметил, как сам попался на этот хитрый крючок. А теперь не знал, как с него соскочить. Да и не хотел соскакивать, наверное. Во всяком случае, не Женьке его судить — чья бы корова мычала…

Звонила эта самая несчастная или, наоборот, счастливая Люся. Пришлось врать соответственно инструкции, оставленной блудным ангелом. Кто бы мог подумать — ангел учил его врать! Хотя чего там — они всегда врали. Взять любое святое писание — это ж какой-то адаптированный перевод для умственно неполноценных. А соврать «во благо» одной страждущей душе сам Бог велел. Ну, пусть не Бог, но ангел-то уж точно. Вот Женька и врал, что сейчас в отъезде и встретиться не сможет. Что опять-таки и не было таким уж наглым враньем, учитывая отдаленность Буля, — просто очередной адаптированный перевод с ангельского. Правда, у Женьки самого осталось странное впечатление, будто и его самого не слабо водят за нос.

И все-таки этот разговор вывел его из себя. В голове пошли кругом вопросы, на которые не было ответа: кто он такой, и его ли теперь это тело? Что он вообще здесь делает и что ему нужно от жизни? А может, он просто сошел с ума и сейчас настал миг просветления? Нет, кажется, не сошел — на телефоне висел номер неизвестной ему Люси.

«А позвоню-ка я Федьке — хоть поболтаем!» — пришла спасительная мысль. Но тут его ждал прокол. Приятель был недоступен на всех телефонах и частотах.

Ноги сами вынесли из института и повели в магазин на дозаправку. По своей старой холостяцкой привычке он ничего лучше не придумал, как пойти домой и напиться. Правда, в надежде на то, что Федька все же объявится, решил начать с пива.

Плюхнувшись на диван и открыв банку, он так и замер, отхлебнув только пару глотков и забыв об окружающей реальности. Мысли продолжали вертеться вокруг событий последних дней. А событий произошло так много, что их было трудно переварить. Сначала вспомнился Буль, который, как всегда, пытался шутить, но это плохо ему удавалось. Все-таки ангел сильно очеловечился, пожив в реале. Стал слишком серьезно относиться к окружающей действительности и своим личным отношениям, в частности растеряв по дороге остатки своей ангельской мудрости. Женька спрашивал его:

— Ты же такой старый, как же тебя угораздило втюриться, как мальчишку?

— Сам дурак!

— Надо признать, ты прав по всем позициям, — пришлось согласиться с Булем.

— Я думаю, что только сейчас сумел постичь всю мудрость мироздания, — снизошел ангел до ворчливых откровений.

— И в чем же она?

— В ощущениях и взаимодействии душ. А высшей формой этих взаимодействий является любовь, — мечтательно ответил Буль.

— Ха! Открыл Америку… Это и без тебя было известно.

— А вторая часть мудрости заключается в том, что каждый должен дойти до этого сам. Никакие учебники не помогут, — грустно завершил свою философскую мысль ангел.

— Оно и видно, что ты дошел до этой мудрости.

— Представь себе, да! И ты, кажется, тоже.

— Только объекты наших воздыханий разбросаны по разным сторонам Галактики, — не менее грустно усмехнулся Женя.

А до этого было пышное празднование в небесной Эриане. Все приглашенные сэйлы оказались страшно расфуфырены, и Булев драный джинсовый костюм мог бы вызвать удивление, если бы не большая разница в культурах двух цивилизаций. Сэйлы просто не поняли, что этот наряд далеко не парадный. Ленгли торжественно сообщил, что Женя вместе с Лэей отныне имеют статус спасителей Сэйлара, и им были вручены какие-то висюльки, наподобие тех, что иногда вешает президент своим подданным, разыгрывая спектакль перед телезрителями. Висюлька хорошо блестела, и только Женька подумал, что если к ней приделать крючок, то можно неплохо ловить рыбу, как Буль ему шепнул на ухо:

— К этой финтифлюшке прилагается открытый и неограниченный астральный кредит.

— И что это значит? — тихонько спросил спаситель планет.

— А это значит, что в твоем распоряжении столько астральных ресурсов, сколько ты пожелаешь или сколько выдержит их цивилизация. Это, помимо всего, еще и знак огромного, можно сказать, безграничного доверия к твоей благородности.

— Значит, наша служба уже обеспечила себе финансовую базу?

— Ну, это тебе видней! — шепнул еще раз Буль, а торжества тем временем продолжались.

Лэя была просто ослепительна. Наконец-то до землянина дошло, кого он посмел полюбить. Действительность точно соответствовала поговорке: «Любить — так королеву, украсть — так миллион!» А точнее, несколько превосходила ее: любил он не престарелую королеву, а юную восхитительную принцессу, а увел не миллион, а вообще весь банк Сэйлара.

А еще до этого был первый выход в астрал после длительной экспедиции по стране Высоких Горизонтов. На изнанке его и Лэю уже ждали и рукоплескали. Женя сразу попал в объятия Славки, Федьки и Буля, а Лэю окружили родители, Зар и ангелы. Так что снова они встретились только на празднике.

А вот до этого… Мысли отмотали время назад к моменту заоблачного полета на шаре, когда они стали исподволь прощаться друг с другом. Они не говорили об этом — это было слишком тяжело. Хватило ляпнутой им перед полетом фразы про сдачу тела Зару, которая расколола изнутри их беспечное счастье, выдержавшее все трудности магического мира, но трусливо поджавшее хвост перед надвигающейся угрозой разлуки.