Серая Зона - Криптоэффект

А значит, Арго будут атаковать и дальше. Не взирая на потери и затраты.

По его команде к городу двинулся смешанный военно-транспортный флот. Пока боевые флаеры будут отвлекать на себя ПКО крейсера, спасатели подберут взлетевшие с крыш капсулы с гражданскими, и доставят в другие города. Хорошо бы и воинов эвакуировать, оставив разбираться автоматику — тогда можно будет без проблем подрывать целые кварталы вместе с агрессорами. Но к сожалению, связывание боем работает в обе стороны. Если они покажут врагу спины, то при отступлении потери возрастут до недопустимых.

Тем временем десантно-штурмовые группы прорывались на борт крейсера Коллекционеров одна за другой… и благополучно застревали там, увязая в позиционных боях. В узких коридорах всё решала превосходящая огневая мощь и почти непробиваемая броня криптонцев. Инсектоидов просто выметали шквалом плазмы, прежде чем они успевали сделать хоть пару выстрелов (а те, что успевали — не наносили особого вреда). Но стоило штурмовикам высунуться в достаточно большое помещение (а больших залов на корабле хватало), как превосходящая численность Коллекционеров становилась ключевым фактором — концентрированный огонь со всех сторон, подкреплённый биотикой, пробивал со временем даже криптонскую защиту. А послать на штурм миллион солдат Арго не мог себе позволить.

Криптонцы использовали управляемые ракеты на солнечном камне, выжигающие целые залы. Коллекционеры активировали перепланировку помещений и на чужаков начали опускаться потолки и надвигаться стены, грозя их раздавить. Криптонцы, сами не первое тысячелетие жившие и воевавшие в «умных домах», использовали раздвижные кристаллические подпорки — и механизмы, отвечающие за передвижение модулей-стен, взвыли от перегрузки. Тем не менее, ПЕРЕД ними, где подпорок не было, закрыть тоннели удалось. Криптонцы начали прожигать себе дорогу плазмой.

«Вы должны продвигаться сначала очень медленно, — инструктировал их Дру-Зод по ансиблю, — а потом очень быстро. Чтобы противник сначала верил, что может отбить атаку — а потом, когда поймёт, что проигрывает, уже ничего не успел сделать».

Перейти к «очень быстро» — пока не представлялось возможным. Оставалось продвигаться очень медленно, экономя силы и жизни для финального рывка. Искусственные интеллекты штурмовых групп постоянно мониторили корабль — и готовы были предупредить бойцов, если активируются какие-то новые, неизвестные, но мощные механизмы.

А заодно — быстро-быстро считали, как именно работают корабельные системы управления. Как передаются сигналы, где находятся ключевые вычислительные узлы и на каких принципах они могут быть устроены. И нельзя ли их как-нибудь того… попросить некоторое время не работать.

Вообще этот вопрос интересовал криптонских учёных ещё с момента получения первого образца технологий Цитадели. Почему такая развитая цивилизация до сих пор использует электронику, уязвимую к ЭМИ — вместо перехода на значительно более продвинутую фотонику? На Криптоне почти все вычислительные системы по умолчанию были фотонными — побочный эффект кристаллотехники.

Даже если фотонные процессоры дороги (хотя для цивилизации, создавшей омнитул, это звучит странно) — могли бы ставить их хоть на военные корабли!

Причина скоро нашлась — и состояла она в повсеместном использовании эффекта массы. Конкретно — в таком побочном эффекте, как рост скорости света внутри «пузыря» с уменьшением массы. Электронным схемам от этого сплошная выгода — чем выше скорость света, тем быстрее пробегает сигнал по шинам, и больше максимальная возможная тактовая частота. А фотонным — наоборот. Когда растёт длина волны — фотон буквально перестаёт укладываться в вычислительную ячейку. Начинаются всякие нехорошие квантовые явления на макроуровне. И вместо чёткого «да» или «нет» на выходе — сплошной шум.

Не то, чтобы эта задача была совсем нерешаема — но она нерешаема в общем виде. Криптонские системотехники за три дня слепили фотонный модуль управления для ракеты, которой предстояло пробивать кинетические щиты. Но нельзя было создать такой же модуль, работающий в широком диапазоне полей массы — от уменьшающих до увеличивающих. Разве что стократно дублировать каждый логический вентиль. Длина волны для фотонного вычислительного устройства — слишком фундаментальное понятие. А вот полупроводниковые схемы после некоторой доработки могут выдерживать почти любой режим массы — быстродействие, правда, меняется, но на выходе в любом случае осмысленный сигнал, а не чушь.

Уязвимость к электромагнитным импульсам при этом считается незначительным побочным эффектом. Военные системы делаются так, чтобы они не получали постоянных повреждений при вменяемой силе импульса, и надёжно перезагружались через несколько секунд после поражения. Можно создать полностью экранированное устройство, и при необходимости такие делаются — собственно, у любого военного омнитула есть «режим заземления», позволяющий солдату пережить ЭМИ без задержек. Но постоянно таскать на себе защитную сетку, даже вшитую в скафандр — слишком неудобно.

Коллекционеры, у которых сложная электроника вшита прямо в тело, генетически оптимизированы таким образом, чтобы переносить её сбои без вреда для здоровья. К тому же время перезагрузки у их имплантов — меньше четверти секунды. Вот с тем фактом, что ЭМИ срывает щиты, ничего поделать нельзя — ядро, допустим, можно экранировать, но проекторы щита по определению должны быть выведены наружу, и по определению должны содержать электрический заряд. С их кораблями всё оказалось гораздо сложнее. Отдельные вычислительные модули были электронными, но очень хорошо экранированными. А сигналы между ними передавались по ансиблям — то есть никакого физического соединения вообще не было. Раз в несколько дней Коллекционеры переносили вручную термосы с конденсатом квантово запутанных частиц от одного вычислительного центра к другому. А всего таких модулей в конструкции — около ста. Работающих. И чёрт знает сколько скрытых, резервных. И центрального, главного среди них просто нет. Распределённые вычисления, однако.

Корпус же крейсера обладал огромным электрическим сопротивлением — и навести на него сколь-нибудь значимые токи было нереально.

Причём всё это было сделано не столько для защиты от внешнего врага, сколько от собственной машинерии. Каждый выстрел осевого орудия сопровождался мощнейшим ЭМИ — так что волей-неволей пришлось приспосабливаться.

Таким образом, нельзя было вырубить огромный корабль одним ударом, как надеялись самые оптимистичные десантники.