Борис Лапин - Фантастика-1975,1976

2. Требующие для своего объяснения некоторых допущений.

3. Не имеющие полной аналогии с чем-либо, известным нам.

По этой классификации изображения «круглоголовых», часто трактуемые как фигуры космонавтов в скафандрах со шлемами, относятся ко второй группе. Они, без сомнения, интересны, но немного «слишком» соответствуют нашему уровню развития космонавтики.

Наиболее интересна третья группа. К ней исследователи отнесли те изображения, которые не поддаются точной интерпретации ни с позиций той эпохи (как мы ее себе представляем), ни с современной точки зрения. Это касается, в частности, группы фресок, условно названной участниками тассилийской экспедиции «хижинами» (см. там же, 4-я стр. обложки). «Так в наше время нарисовали бы антенны радаров. Но, строго говоря, никакой аналогии они не имеют. Даже понятие «антенн радаров» — это не более чем перенесение самого близкого нам представления, ассоциирующегося с рисунком. (…) Сходство же с «хижинами», которое, судя по названию, подметили французские исследователи, свидетельствует о такой же буйной фантазии последних, как и в случае пояснения с точки зрения пришельцев».

Другой рисунок (там же, 4-я стр. обложки) как будто изображает посадку человека в некий летательный аппарат. Причем любопытно: «технических» деталей нет, впечатление является следствием динамики рисунка — «нечто» летит, и человек устремлен к этому «нечто»… В данном случае, очевидно, мы должны анализировать именно функциональную сторону рисунка, на время оставив в стороне вопросы технической реализуемости изображенной конструкции.

Такой метод рассмотрения предполагаемых «палеокосмических следов» привлекает своей гибкостью и нестандартностью. Конечно, «Заметки неспециалистов…» — это только намек на «неклассический» подход; тем не менее здесь открывается путь к построению методов анализа, более строгих и плодотворных, чем «похоже-непохоже».

Прибегать к такому анализу — назовем его «функциональным» — нужно в случае, когда обычная, традиционная интерпретация затруднена (просто нет земных аналогий, либо в самом источнике не хватает сведений для отождествления с чем-нибудь известным).

«БЕСКОНЕЧНО ЭТО ПРОСТРАНСТВО…»

Из других фактов, которые требуют более внимательного, «функционального», а не поверхностного подхода, назовем древнеиндийские описания летательных аппаратов, а также отдельные необъяснимые «вспышки знаний», явно не соответствующие общему уровню развития науки прошлых эпох.

В одной из книг «Махабхараты» содержится рассказ о весьма примечательном событии; и хотя это «всего лишь» полет брамина Галавы на гигантской птице — «царе пернатых» — Гаруде, но при этом настолько мастерски изображены ощущения человека в полете, что это не может не остановить внимания:

Галава сказал:

Твое тело, пожиратель ходящих на чреве, в движенье

Кажется облаченным в сиянье, как тысячелучистый

Вивасван при восходе.

О, летучий, я вижу, что на пути как бы стремятся

навстречу

Стоящие впереди деревья; они ломаются от (взмаха)

крыльев…

…

Мой слух оглушен ревом великого вихря,

Не чувствуя своего тела, не вижу, не слышу!

Двигайся тише, владыка, вспомни (как страшно)

убить брамина!

Не видно ни солнца, отец, ни сторон, ни пространства!

Я вижу лишь тьму, твоего тела не различаю,

(Лишь), как две благородные жемчужины, твои глаза

я, вижу, яйцерожденный!

Даже тела ни твоего, ни своего я не вижу,

(Но) с каждым взмахом я вижу исходящее

из тела пламя![16]

Обратим внимание на последнюю фразу. В описании птицы, хотя бы и «царя пернатых», такая деталь, как «исходящее из тела пламя», — «лишняя»; она скорее была бы на своем месте, если бы речь шла о реактивном летательном аппарате.

Древнеиндийские боги странствуют по воздуху либо на виманах, либо на ваханах (буквально — «носителях» или «повозках»). У каждого бога своя особая «вахана». У Индры — слон Айравата, у Ганеши — мышь, у Вишну — Гаруда.

Если сходство виман с летательными аппаратами не однозначно, то с ваханами дело обстоит еще сложнее. Внешнего сходства как будто нет, но есть сходство «внутреннее». Представить себе, например, Ганешу (имеющего, кстати, облик слона) летающим на мыши — достаточно нелепо. Тогда, может быть, символика? Ведь, помимо столь реалистического описания полета на Гаруде — птице, как приведенное выше, мы можем найти в древнеиндийских текстах упоминания о летающих машинах, сделанных в виде Гаруды. Эти упоминания содержатся в «Панчатантре», в «Двадцати пяти рассказах веталы» и в «Брихаткатхашлокасамграха»[17] Будхосвамина (XI век н. э).

Один из героев последнего произведения — царь Васавадатта — пожелал облететь Землю на воздушной колеснице. Ремесленники, не справившиеся с заказом на постройку такой колесницы, были высечены, но делу это не помогло. К счастью, появился некий странник и построил для царя «летающую колесницу в виде Гаруды», в которой поместился почти весь царский двор. Васавадатта поднялся к «дороге ветров» и облетел «окруженную океаном Землю», после чего направил свою машину к городу Аванти, где как раз проходил праздник. Остановив колесницу в воздухе, царь смог насладиться прекрасным зрелищем.

В отношении неожиданных и как бы «появившихся ниоткуда» знаний древних о Земле и вселенной обычно ограничиваются простейшим объяснением: «гениальная догадка древнего мыслителя». Как правило, подобные «вспышки знаний» непосредственно с информацией о космическом контакте не связаны, и в силу этого их также приходится анализировать функционально. Такой анализ позволяет отбросить «простейшее» предположение о «гениальной догадке» и перейти к гипотезам хотя и более «рискованным», но вместе с тем более рациональным. Что мог, например, знать «древний мыслитель» о полярных районах нашей планеты? Между тем в «Махабхарате» эти районы описываются следующим образом:

Здесь по полугодьям встает златокудрое солнце…

Здесь ниспадающие воды красивые образы принимают…

…

Это — вознесённого Золотого Ковша дорога;

Считается, что она посредине между востоком