Джордж Мартин - Козырные тузы

Бреннан кивнул. Лицо его стянуло в суровую маску. Он отвернулся от Фортунато и взглянул на Мэй.

Она почти исчезла, почти полностью покрытая серовато-розовой плотью. Ее щека, прижатая к пульсирующему органу, и та половина лица, которую Бреннан мог разглядеть, казались невредимыми. Ее открытый глаз был совершенно ясным.

— Мэй?

Глаз скосился на звук его голоса и сфокусировался на нем. Губы девушки зашевелились.

— Такая огромная, — прошептала она. — Такая удивительная и огромная.

Свет в камере мигнул, потом засиял с прежней силой.

— Нет, — прошептала Мэй. — Мы не должны так поступать. В том корабле находится разумное существо. И сам корабль — тоже живое существо.

Пол камеры содрогнулся, но свет не погас. Мэй заговорила снова, обращаясь скорее к себе самой, чем к Бреннану или Фортунато.

— Прожить так долго без единой мысли… владеть такой необъятной силой без всякой пользы… странствовать так далеко и видеть так много без понимания… это должно измениться… непременно должно…

Ее взгляд снова устремился на Бреннана. В нем мелькнуло одобрение.

— Не печальтесь, капитан. Одна из нас пожертвовала собой, чтобы спасти свою планету. Другая оставила свою расу, чтобы спасти… кто знает, что именно? Возможно, в один прекрасный день это будет вся вселенная. Не грусти. Вспоминай нас, когда будешь смотреть на ночное небо, и знай, что мы где-то там, среди звезд, исследуем, размышляем, делаем открытия, думаем о бесчисленных чудесах.

Глаз Мэй закрылся, и Бреннан сморгнул слезу.

— Прощайте, капитан.

Сингулярный переместитель заискрился. Фортунато скинул рюкзак и посмотрел на него с изумлением.

— Я этого не делал. Это она… оно…

Они снова оказались на корабле Тахиона.

— Вы справились? — спросил такисианин.

— Угу, — выдохнул Фортунато и рухнул на ближайший пуфик. — Угу.

— А где Мэй?

Гнев острым ножом кольнул сердце Бреннана.

— Это ты отпустил ее, — процедил он и пошел на Тахиона со сжатыми в дрожащие кулаки руками.

Но его глаза выдавали, кого он считает истинным виновником утраты Мэй. Он содрогнулся всем телом, как пес, отряхивающийся после купания, и резко отвернулся. Тахион какое-то время смотрел на него, потом обратился к Фортунато.

— Полетели домой, — сказал тот.

Немного погодя Бреннан вспомнит последние слова Мэй и будет гадать, какие философские течения, какие сферы человеческой деятельности породит в веках сплав духа кроткой девушки-буддистки с телом и разумом существа, обладающего почти невообразимыми способностями. Но тогда, терзаемый горем и болью, с которыми давно сжился, как с собственным именем, он не думал об этом. Он вообще ни о чем не думал. Он чувствовал себя мертвее мертвого.

Джуб: семь

В дверь постучали. Джуб, облаченный в клетчатые бермуды и футболку с эмблемой «Бруклин доджерс», прошлепал через подвал и приник к глазку.

На крыльце стоял доктор Тахион в легком белом костюме с широкими зубчатыми лацканами на пиджаке и в ядовито-зеленой сорочке. Оранжевый галстук гармонировал с шелковым носовым платком в нагрудном кармане и длиннейшим пером на мягкой фетровой шляпе. В руках он держал шар для боулинга.

Морж отодвинул тяжелый засов, снял цепочку, откинул массивный крюк, повернул ключ в замочной скважине и щелкнул кнопкой дверной ручки. Дверь приоткрылась. Доктор вошел в квартиру, небрежно перебрасывая шар из руки в руку, потом запустил его по полу в гостиную. Шар угодил в ножку тахионного передатчика. Tax подпрыгнул и щелкнул в воздухе каблуками.

Джуб запер дверь, снова щелкнул кнопкой, повернул ключ, накинул крюк, вернул на место цепочку, задвинул засов и лишь после этого обернулся к гостю.

Рыжеволосый такисианин сорвал с головы шляпу и поклонился.

— Доктор Тахион к вашим услугам, — проговорил он.

Джуб сдавленно булькнул.

— Такисианские принцы никогда не оказывают никому никаких услуг, — заметил он. — И потом, белое — это не во вкусе Тахиона. Слишком… э-э… бесцветно для него. У тебя возникли какие-то затруднения?

Доктор опустился на диван.

— Ну и холодина же у тебя, — передернулся он. — Фу, что за вонища? Ты случайно не вздумал хранить у себя то тело, которое я для тебя достал, а?

— Нет, — покачал головой Джуб. — Просто у меня тут мясо слегка под тухло.

Силуэт такисианина дрогнул и расплылся. Не успел Морж и глазом моргнуть, как тот подрос на добрых восемь дюймов и стал фунтов на пятьдесят тяжелее, рыжие волосы удлинились и поседели, сиреневые глаза налились чернотой, а на квадратном подбородке пробилась щетина.

Гость обхватил коленку ладонями.

— Никаких затруднений, — сообщил он голосом куда более низким, чем был у Тахиона. — Я появился в клинике в облике паука с человеческой головой и пожаловался, что у меня грибок на ногах. На всех восьми. Никто, кроме Тахиона, не взялся бы за такого больного, так что меня сунули за занавеску и пошли за досточтимым доктором. Я превратился в Большую Медсестричку и спрятался в женском туалете рядом с его лабораторией. Когда его вызвали, он пошел на юг, а я на север, но уже в его обличье. Если кто-то и следил за мной, то они увидели, как доктор Тахион входит в свою лабораторию, и ничего больше. — Он поднял руки и принялся оценивающе их оглядывать. — Странное это было ощущение. Ну, я видел свои руки — распухшие костяшки, волосатые пальцы, грязь под ногтями. То есть физически я совершенно точно не изменился. Но всякий раз, когда я проходил мимо зеркала, то видел в нем того, кем притворялся, — как все остальные. — Он пожал плечами. — Шар для боулинга оказался за стеклянной перегородкой. Тахион изучал его при помощи дефектоскопов, разнообразных манипуляторов, рентгеновских лучей и прочей такой же дребедени. Я взял его под мышку и ушел.

— И тебя спокойно выпустили?

Джуб не верил своим ушам.

— Ну, не совсем спокойно. Когда мимо прошел Тролль и поздоровался со мной как ни в чем не бывало, я решил, что дело в шляпе. Я даже ущипнул какую-то сестричку и принялся извиняться за то, в чем не было моей вины, — это уж точно бы их убедило. — Он прочистил горло. — Потом, когда лифт уже доехал до первого этажа и я стал выходить, появился настоящий Тахион. Ну и струхнул же я!

Джуб потер свой клык.

— И что ты сделал?

Кройд пожал плечами.

— А что я мог сделать? Он стоял прямо передо мной, и моя маскировка ни на секунду его не обманула. Я превратился в Тедди Рузвельта — понадеялся, что это ошарашит его, — а сам от души пожелал очутиться где-нибудь подальше. И внезапно так и случилось.