Андрэ Нортон - Королева Солнца – 2 (сборник)

– Инопланетнику не позволяют. А жители Ти–Кри такими правилами не связаны. Некоторые предпочитают умирать во сне.

– Вот как… Я думал, это невозможно. Мы здесь именно из–за того, что умерли люди.

– Тут совершенно иная ситуация. Те жертвы были инопланетниками, в добром здравии и не давали никаких подписок. И сны, которые они выбирали, не были опасными.

Бар покачал головой:

– Однако человек может умереть во сне?

– Да, если такое его желание зафиксировано. И не просто записано, но и утверждено лордами Совета и главой его собственного клана. Но ни одному инопланетнику такого разрешения не дадут.

– Возможно. – Бар знал, что она, без сомнения, хорошо осведомлена в этих делах. – Но этот сон уже был изменен. Я не находил никакой карты, или чего там еще Гэррет предполагал иметь. А что, если я не зажгу сигнальный огонь, и рейдер не придет? Это не разрушит сон?

– Не знаю. Возможно, тебя вынудят сделать следующий шаг.

Бар сел на песок и скрестил ноги:

– В это я не верю.

Она тоже села, несколько поодаль. Морской ветер играл ее длинными волосами.

– Отлично. Вот мы и проверим силу того, кто выступает против нас, – спокойно ответила она.

Через некоторое время он нарушил возникшее молчание:

– Ты все еще не можешь проснуться?

– Нет. И кроме того… – она замялась в раздумье, сказать ли ему, а затем добавила: – Я больше не командую.

– Что это значит?

– То, что я сказала. Раньше я знала, что ждет тебя… нас впереди. А теперь я не могу быть уверена в будущем. Все как бы… расплывается. Это самое подходящее слово. Вроде как ты взял картинку и наложил на нее другую, и разные сцены закрывают друг друга.

– Значит, есть другой Мастер?

– Не знаю. Не уверена. Но только на тот сон, который я знала, накладывается другой и…

Она исчезла. Бар уставился на то место на берегу, где она только что сидела. И в песке все еще оставалась вмятина. Но Юхач или Кайтили, или кто она там еще – исчезла у него на глазах.

Он встал и осторожно коснулся концом копья отметки на песке. Никого и ничего.

Он сомневался, что она сделала это по своей воле. Может быть, другой рисунок, наложенный, как она чувствовала, на сон Осдейва, старался стереть ее, убрать из предназначенного для Бара будущего.

Она спасла его от квакеров. Вполне возможно, что он не будет спасен от следующего испытания, имеющегося в древней легенде. Но она сказала, что он должен зажечь сигнальный огонь и привлечь внимание корабля, и от этого он мог воздержаться.

И вообще тут же уйдет отсюда! Хотя он не мог идти за Юхач, но он все равно уйдет от этого внезапно ставшего предательским берега вглубь страны, даст себе время найти какой–то способ обезвредить неизвестного Мастера, поскольку он не имел ни малейшей надежды, что на его сигнал о пробуждении ответят… иначе, как отказом.

Глава шестая

Бар пошел прямиком от моря. Перед ним лежала местность, покрытая густыми зарослями не то высокого кустарника, не то низкорослых деревьев. Листья были плотные и темные по цвету, так что каждая группа казалась пятном. В этом ландшафте было что–то зловещее. Местность с курганами казалась странной и чуждой, а эта не производила впечатления активно угрожающей, и потому еще сложнее было определить, в чем именно таилась угроза.

К тому же ему приходилось бороться со вполне определенным и упорно нарастающим требованием не ходить вглубь страны. Видимо, новый рисунок сна хотел заставить его зажечь береговой маяк и последовать, как в первоначальном сне, в рейд на Вур. И теперь две воли сражались в Баре за его путь. Землю покрывала та же жесткая трава, что была на курганах; ее длинные острые концы захлестывались вокруг его ног, едва не лишая равновесия, как бы стараясь насколько возможно затруднить ему продвижение. Но знание того, что продвигается вперед против желания того, что боролось с ним, поддерживало его.

Атмосфера лежащего впереди района была настолько зловеща, что Бар в любую минуту ожидал появления неведомой опасности, жаждущей сражения.

Потрясенная Юхач–Кайтили–Ладия (кто она в действительности?) прислонилась к подпорке, которую она чувствовала, но отчетливо не видела, и попыталась окончательно прийти в себя. Она не была больше на морском берегу, но и не вернулась на свое ложе в Улье. Нет, она снова была на кургане, где оказалась, когда вошла в сон. Вдалеке она увидела мужчину, согнувшегося у монолита, и квакеров, готовых ринуться на него. Ее руки потянулись к поясу, чтобы снять утяжеленную веревку.

Только… это было неправильно!

Ей трудно было привести мысли в ясность. Она должна спасти человека.

Но ей показалось, что вся сцена перед ней заколыхалась: в ней не было глубокой реальности как в первый раз.

Воля ее обострилась, сознание полностью проснулось. Никаких инстинктивных действий… Это не ее сон, а другого мастера. Она была здесь не со своим компаньоном по приключению; это был сон–симуляция.

Квакер прыгнул, целясь в грудь человека клювом, и, легко уклонившись от ответного удара, ударил. Она услышала всхлипывающий крик человека, торжествующий визг квакера, но вела сейчас собственную битву за то, чтобы разорвать на куски фальшивый сон.

Вся сцена покрылась рябью, отчаянно стараясь сохраниться, хотя была разорвана, точно тряпка, сверху донизу. На миг девушка увидела какую–то тень, удалявшуюся от нее, но действующую как бы на другом плане. Юхач увидела врага, но не могла ни определить, кто он, ни установить, каково его положение по отношению к ним.

Умирающий человек и квакер исчезли, курган окутался туманом, который сгустился над девушкой, так что ей стало трудно дышать. Ее словно завернули в мокрое одеяло. Если бы она не боролась, не призвала на помощь свой природный талант эспера и все то, что узнала от Юхач, она нашла бы здесь свою смерть.

Это был сон, иллюзия. И та, что пряла сон, не могла быть захвачена сном другой без своего полного согласия. Поэтому девушка могла быть убита только в том случае, если бы приняла иллюзию. Она заставила себя дышать глубоко и медленно, бороться с тем, что видели ее глаза. Она не впуталась во вражеский сон, она участвовала в том сне, рисунок которого глубоко лежал в ее сознании. Только он был истинным!

Туман откатился. Она познала минуту триумфа, но не поддалась ему. Случившееся было далеко за пределами знаний, полученных ей от Юхач, или любых записей, какие она видела. Ясно было только одно: несмотря на вражеские усилия, галлюцинация не могла удержаться, коль скоро ее распознали. Каким–то образом, девушка была вооружена; но что с Баром?