Андрей Карелин - Альсара

У Азии был свой штаб, не меньше, чем у Якова. Достаточно вспомнить Врача. Были и другие люди, которые подчинялись её прихотям, просто помня, кем она является.

Азия предпочитала неофициальное общение.

"Почему моим капризам так охотно подчиняются. Почему Яков это делает. Неужели ни у кого нет желания проучить капризную девчонку". Азия всё больше думала и удивлялась. Оставалось место для непонимания и для принятия ситуации такой, как есть.

"Я бы такую, как я, не выдержала". А уж вытерпеть пришлось девочке за свою жизнь многое. Сейчас Азия для развлечения продумывала ситуацию, при которой ей пришлось бы встречаться с самой собой. Жить с собой в одном доме, спать в одной постели. Так, как будто это был бы другой её клон. Для неё это был страшный выбор, как бы ей было с собой тяжело. Эти умноженные на два капризы и возведённая в квадрат беспомощность.

"Как хорошо, что есть на свете другие люди".

Азия так привыкла к Организации и Якову, ей казалось, что это её родина. Здесь всё было проще и понятнее, чем в пафосной Ксива и Матре. Приходилось терпеть спартанскую обстановку. Яков имел совсем скромные нужды. Одевался в одно и то же. Иногда стригся у Бубочки и ровнял бороду. В кабинете у него не было никаких явных украшений. Кроме тех, которые поставила туда сама Азия.

Вообще, девочку считали капризной из-за её непреодолимой любви к эстетике. Азии вовсе не надо было шикарных вещей и апартаментов. Но она любила красивую одежду, вкусную еду и интересных людей. Вот последнего ей как раз здесь хватало.

Привыкнув за несколько месяцев к выходкам Якова, к его вызовам каждое утро, Азия уже как заведённая считала для себя обязательным быть рядом с вождём. Разбирать утреннюю почту. Читать ему её вслух. Писать ответы. Яков даже не читал то, что она там пишет. Весь её день был посвящён его нуждам, но всё, конечно, для революции.

Революция была смыслом жизни Якова. У него не было кроме неё ничего личного. Он ею жил, и готов был за неё умереть. Нельзя было не поддаться его харизме и самой не воспылать этими идеями. Большая часть альсарян, уже измученные постоянным чувством опасности, были готовы ринуться в пасть самого страшного диктатора, лишь бы больше не взрывались комбинаты. Они даже не знали, что после этих взрывов сам комбинат оставался невредимым, он просто забуривался глубже и продолжал добычу, а гибель поселений оставалась незамеченной.

Азия же полностью посвятила себя Якову. Ей не казалось это странным. А даже наполняло её жизнь смыслом.

"Может именно поэтому судьба меня так испытывала, чтобы я сейчас ценила простые вещи и могла посвятить себя такому важному делу", — думала Азия.

"Когда-нибудь это всё закончится. И что тогда останется? Что я буду говорить другим? Что я буду говорить себе? Что просидела это самое важное время для Альсары в каком-то весёленьком местечке?" Слова Якова и революция, вот что стало смыслом её жизни.

Азия отлично помнила, как она принимала участие в переговорах. Её приветствовали и были ей рады в рейдерских посёлках. Её воспринимали как звезду эстрады. Как было приятно услышать, когда скандируют твоё имя: "А-зи-я". Она была такой простой, такой своей для всех, что ей запросто могли признаться в любви прямо посреди улицы или пригласить посидеть с ними в кафешке.

Всё это стоило того, чтоб вечером, когда Яков возвращался к себе в кабинет сидеть с ним до полуночи, ассистируя ему в написании меморандумов. Проще говоря, записывая за ним его мысли вслух. При ней у него как-то лучше получалось думать. Он мог поднять девочку с кровати под самое утро и рассказывать ей какие-то небылицы, не замечая, как она клонится в сон.

Выходных у неё не было, и быть не должно было. Она их не планировала. Как случилось, что Азия, так любящая всё яркое, променяла жизнь в центре огромного мегаполиса Сиридара на палаточный городок на полях Организации. Бурную и кипучую жизнь в гуще событий и людей, которую она уже по праву заслужила за свои страдания. На бредни шизофреника, который мечтает перевернуть планету. Будущее покажет. Неужели так сильно на неё повлияла Ксива и Матра?

Заканчивался рабочий день Якова тем, что Азия выслушивала его планы на грядущее будущее. Она же в свою очередь рассказывала ему про себя интересные истории, или какой косметикой, когда нужно пользоваться, если уже нечего было рассказать. В конце концов, это была единственная возможность сказать вождю хоть пару слов, когда он замолкал. Азия выбирала темы довольно далёкие от политики, хотя её голова была часто занята именно политикой.

Якову было не интересно, но увлекательно послушать, как она говорит, её голос, её понимание жизни. Азия заканчивала разговор по мобильной видеосвязи, встроенной в тёмные очки. Яков просто не ложился спать при ней, а звонил Азии после того, как она возвращалась к себе.

Но теперь всё поменялось. Яков хотел, чтоб Азия сама приступила к активным действиям. Она была нужна там больше, чем здесь, как считал Яков. За неё можно было не переживать, ведь она отправлялась на родину — в Омикрон. А там даже песок ей помогает, на родине всегда так.

Но она за него как раз переживала. Азия всерьёз обеспокоилась, как он без неё будет справляться. Азия искренне помогала Якову, не за место под солнцем, не за деньги и славу, а просто верила в предназначение. Верила, что делает это для всей Альсары. Даже если это так мало. Именно это импонировало Бороде. Он устал от близкого окружения, которое просто стремится быть ближе к вождю, а не служить общему делу.

— Как-нибудь справимся, — отмахнулся Яков, — Азия, до тебя ведь Организация существовала и развивалась. Не должно быть незаменимых людей. Это не в том смысле. Нам тебя будет не хватать, но всему своё место. Твоё место сейчас в Омикроне. От твоего успеха может зависеть успех революции.

Это были последние наставления вождя. Дальше Азию лишили видеосвязи и оружия. Никаких рейдерских вещей, в одежде как можно более вольный стиль. Она не дипломат, ведь Омикрон не станет вести переговоров ни с рейдерами, ни с Яковом.

Она должна была снова попасть в Омикрон и встретится с его жителями. И на сей раз не для своего личного удовольствия, а для высших целей.

Возвращение в Омикрон.

Азия непривычно быстро для себя собирала вещи, находясь в лагере Организации. Кроме Врача и ещё нескольких близких человек никто не должен был знать, куда и когда она летит. Это был пробный шар Якова, и Азия не хотела подставлять вождя в случае неуспеха.

— Как вышло так, что мне позволили самой слетать в Омикрон, — загадочно ухмыляясь, говорила Азия Врачу.

— Только не надо говорить, что ты этого добивалась. Я же слышу, как ты волнуешься.