Андрей Чертков - Время учеников. Выпуск 2

И что, собственно, такого-эдакого чрезвычайного и непредвиденного происходит наверху, Жилин?

— Товарищи москвичи и гости нашего города! Убедительная просьба! Не скапливайтесь! Вы подвергаете опасности собственное здоровье и жизнь. Здание находится в аварийном состоянии! По последним, только что полученным от специалистов данным, здание может рухнуть в любой момент! Товарищи москвичи и гости нашего города! Не вынуждайте применять экстренные меры для обеспечения вашего же здоровья и жизни. Убедительная просьба! Не скап…

Занудный громогласный баритон был хорошо слышен и на Лобной. И не только. Он вещал уже не про «полноценный отдых граждан». Он вещал про «аварийность» Белого дома. Значит, шпана решилась. А после шпана умоет руки: мы предупреждали! слушайте, слушайте! и не говорите потом, что вы не слышали! После…

«Крокодил» завис над крышей и замер в воздухе. Десяток добровольцев наверху, парни из «Алекса», страховали небо над Белым домом, они нацелили свои декоративные пукалки вверх. Для очистки совести. Опасались выброски десанта… Десант?! «Крокодил», штурмовой Ми-24, иначе — вертолет огневой поддержки. На борт поднимает не больше трех человек. Остальное — боекомплект…

«Крокодил» сбросил бомбу. Надо полагать, кумулятивную.

Белый дом рапидно, как бы нехотя, преобразовался в бесформенную могучую кучку из стекла и бетона.

Гул и грохот.

Занудный баритон продолжал толковать об аварийности здания.

Бесформенная могучая кучка похоронила под собой более тысячи малолеток, не ушедших с баррикад, играющих в войну, отказавшихся взять в толк, что с ними не играют, но воюют.

По разным прикидкам — еще не менее двух тысяч людей погибли, будучи в момент бомбардировки непосредственно в Белом доме.

Эти разные прикидки были потом, после. И запись произошедшего Жилин увидел лишь утром, поздним утром. По ТВ.

«Вот как это было!» — сипло комментировались кадры хроники. Сиплость, перехваченное горло от победного восторга, от ненависти к побежденным, от накатывающей горечи за ушедших. Наконец обычная простудная сиплость — ночь была с ливнями, никто не спал.

Вот как это было…

Пек Зенай выполнил свою миссию. Среди шпаны начались разброд и шатания. Кто-то выговаривал себе более или менее почетные условия сдачи, кто-то просто канючил «а что нам теперь будет?», кто-то угрюмо надеялся до последнего…

На что?!

А вот… на «гоблинов», посланных подземными переходами. Им отдан приказ: «Пленных не брать!»

Когда же стало очевидно, что «гоблины» по каким-то причинам где-то застряли (переметнулись? заплутали? просаботировали?), вояка-психопат потребовал связи.

И Пек Зенай радушно развел руками — мол, вы здесь хозяин.

И вояка-психопат скомандовал не «сдать оружие!», но «пли!» — решающий и сокрушительный удар по Белому дому, чтоб ни дна ему ни покрышки и чтоб все особо важные персоны в том доме — в кляксу, в фарш, в ничто! Нет человека — нет проблемы.

И кумулятивная бомба уничтожает «оплот» вместе с тысячами защитников… за минусом дюжины VIP'oв, для которых прежде всего и предназначался заряд.

А вот теперь вам полный и окончательный… конец, проникновенно объясняет Пек.

И шпана остатками сознания понимает: да, полный и окончательный…

И вояку-психопата находят через час в сортире — коленопреклоненным, с головой в засоренном и потому переполненном унитазе. Типичный суицид!

А Пек идет к Боровицким воротам один, без прикрытия. Никто даже не страхует спину, а он и не опасается удара сзади — шпана деморализована, да и комби-кевлар — надежная защита.

И первый, кто Пеку попадается у Боровицких, это неизвестный, но бравый полковник, орел! Пек секундно изучает легкий сарказм полковничьей усмешки и требует: фамилия?!

Полковник Туур, рапортует полковник Туур.

Принимайте армию, генерал Туур, без нотки волюнтаризма командует Пек.

Полковник, поправляет Пека Туур.

Да, говорит Пек, принимайте командование, генерал-полковник, — президент рассчитывает на вас!

Президент, многозначительно сомневается Туур.

Президент. Свободной России… уточняет Пек и рявкает: выполнять!!!

Так точно! Господи, музыка сфер! А у нас всегда говорили, что надо непременно разоружаться, но разве можно уничтожать армию? Это дико, это смешно — государство без армии…

…или государство без президента! Управляемое «коллективным разумом» — филологическим изобретением шпаны! Это дико и даже не смешно — без президента!..

Римайер тоже выполнил свою миссию. Группа потеряла и Саваду, и Учителя, и Гровера, и Боаса. Они были настоящими спецами, они были лучшими из лучших, и они остались под землей. И вместе с ними там остались «гоблины», элитное подразделение, ориентированное на захват VIP в Белом доме, но не дошедшее до него, но столкнувшееся с искомыми VIP на глубине девяти метров под Воздвиженкой на полпути.

Подробности встречи не известны никому.

Особо важные персоны ничего и не видели, даже те, кто имел «инфракрас», — слишком быстро все, неуловимо… Впрочем, особо важные персоны просто зажмурились от животного и понятного страха, когда НАЧАЛОСЬ.

«Гоблины», упокоившиеся в катакомбах, тоже… н-неразговорчивы. Савада, Учитель, Гровер, Боас — тоже…

А Римайер молчит. Он просто молчит. То есть он молчит о том, что и как было под Воздвиженкой.

Миссия выполнена! Вся чертова дюжина особо важных персон выведена из Белого дома и благополучно препровождена в заданную точку, где и встречена Ваней Жилиным. VIP сдал, VIP принял!

Замечательно! А скажите, Римайер, что произошло под Воздвиженкой?

Римайер молчит. Миссия выполнена? Н-ну?!..

И Жилин тоже выполнил свою миссию. Он, как пугало в первые заморозки, проторчал в чистом Лобном поле. Никого и ничего.

Надо бежать туда, где ахнуло, надо что-то предпринять. Ведь там совсем еще пацаны! Там… Айова Смит, наконец!..

Надо, если на то пошло, рвануть к Пеку в Кремль (благо рядом, под горку, в темпе «гепарда» — полторы минуты хода!), — если ахнуло у Белого дома, значит, у Пека в Кремле не получилось со шпаной, и не может ли Жилин быть чем-нибудь полезен Пеку Зенаю…

Такие мыслишки, недостойные хладнокровного спеца. На то, впрочем, и мыслишки, чтобы гнать их поганым железом, каленой метлой… а самому ждать и ждать, непроизвольно дрожа как банный лист, — то ли от нетерпения, то ли от предутренней мозглости. Ждать, ждать, ждать…

…Дождаться! Трансформаторная будка еле слышно загудела, как гудит обычная трансформаторная будка. Жилин наполовину вставил жетон-код в щель-приемник. Пол провалился. Мгновенная невесомость под ложечкой…