Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда

Современный язык показался путешественникам резким и грубоватым, к тому же варвары за долгие столетия привнесли в него неприятные гортанные звуки. Но в устах Таури, подумал Саундерс, даже такой язык звучит, как музыка.

— Мы останемся. По меньшей мере, на несколько дней, — неожиданно для себя самого произнес он. — Но вряд ли в наших силах чем-либо вам помочь.

— Позвольте с вами не согласиться, — возразил практичный Хунда. — Ведь мы уже регрессировали. К примеру, принципы действия проектора времени давным-давно утеряны. Но все же у нас сохранились многие технологии, значительно превышающие уровень вашего времени.

— Знаю, — несколько уязвленно признал Саундерс. — Но… впрочем, ни одна из прошлых эпох так и не пришлась нам по душе.

— А наступит ли когда-нибудь достойная эпоха? — с горечью вопросил один из придворных.

Птицеподобное существо с Клаккахара посмотрело на Саундерса.

— Вас не посчитают трусами, если вы покинете проигравших, которым все равно, вероятно, не сможете помочь, — произнесло оно тонким голоском. — Думаю, мы все погибнем, когда придут анварды.

— А кто такой Мечтатель? — спросил Белготай. — Вы про него упоминали.

После его слов зал словно погрузился во мрак. Наступила тишина, нарушаемая только завыванием ветра. Все сидели, предавшись невеселым мыслям. Наконец Таури прервала молчание:

— Он последний из Вро-Хи, советников Империи. Последний, кто еще жив. Полагаю, новой Империи не будет никогда — по крайней мере, основанной на тех же принципах, что и старая. Другой расы, достаточно разумной, чтобы объединить ее в единое целое, как это некогда удалось Вро-Хи, сейчас нет.

Хунда удивленно покачал большой головой.

— Однажды Мечтатель сказал мне, что это, возможно, и к лучшему, — произнес он. — Но объяснять ничего не стал.

— Как получилось, что из всех планет Галактики вы выбрали именно Землю? — спросил Саундерс.

Таури улыбнулась, словно услышала мрачную шутку.

— Последние полвека оказались самым неудачным периодом Империи, — сказала она. — У предпоследнего Императора остался лишь небольшой флот, а мой отец после битвы лишился даже этого. Он ускользнул на трех кораблях сюда, к периферии Галактики. И решил, что Сол вполне годится в качестве прибежища.

Таури рассказала, что в темные века Солнечная система сильно пострадала. Большие инженерные сооружения, делавшие ее планеты обитаемыми, были разрушены, а сама Земля превращена в пустыню — враги некогда применили оружие, поглощавшее из атмосферы двуокись углерода.

Саундерс вспомнил, как современные ему геологи объясняли наступление ледниковых периодов, нахмурился и понимающе кивнул.

На планете, поведала дальше Таури, осталась лишь жалкая кучка дикарей, к тому же весь сектор Сириуса так разграбили, что ни одному завоевателю не приходила мысль тратить на него время. А Император с удовольствием сделал древний дом своей расы столицей Империи. Он перебрался в крепость Бронтофор, построенную около семи тысяч лет назад негуманоидами гримманами и разгромленную тысячелетие спустя. Пришлось восстанавливать часть крепости, устанавливать орудия и защитные сооружения, возрождать сельское хозяйство…

— Хлопот хватало, ведь он неожиданно приобрел целую планетную систему! — добавила Таури с грустной улыбкой.

На следующий день она повела путешественников в подземные этажи крепости на встречу с Мечтателем. Отправившийся с ними Варгор вышагивал чуть позади Таури. Хунда остался наверху — он был очень занят, руководя установкой дополнительных генераторов защитных силовых полей.

Они шли по огромным, высеченным в скале пещерам, сырым гулким туннелям, где в тишине зловеще слышалось эхо их шагов, а в тусклом свете мерцающих светошаров метались тени. Время от времени они проходили мимо нависающих над головами чудовищных корпусов и проржавевших останков каких-то древних машин. Мрак и пустота давили на них тяжким грузом, они теснились друг к другу, молчали, чтобы не слушать скачущее по коридорам эхо.

— Здесь когда-то были самодвижущиеся дорожки, — заметила Таури в самом начале пути, — но мы пока не установили новые — все руки не доходят. Очень уж много еще предстоит сделать.

Очень много — это заново создать цивилизацию, от которой осталось лишь несколько обломков. И как только у них хватает духу пытаться сделать это под взглядом разгневанных богов? Каким же мужеством они должны обладать!

Таури шла впереди скользящей походкой воина, похожая в колеблющихся тенях на рыжую львицу. Отблески света вспыхивали в ее серых глазах. Варгор не отставал, но ему не хватало ее уверенности, и, шагая по гулким туннелям, он беспокойно озирался по сторонам. Белготай крался по-кошачьи, и в его беспокойном взгляде читалась лишь привычная настороженность, приобретенная за тяжкую и отчаянную жизнь.

Саундерс снова подумал, в какой же странной компании он оказался. Вот четверо людей из разных времен — от восхода человеческой цивилизации и до ее заката, заброшенные к самому концу этой эпохи, идущие приветствовать последнего из богов. Его прошлая жизнь, Ева, Макферсон, мир, где он родился, успели потускнеть — слишком уж далеки оказались они от реальности. Ему даже почудилось, что он всю жизнь следует за Императрицей Галактики.

Наконец они подошли к двери. Негромко постучав, Таури распахнула ее. Да, теперь даже двери приходится открывать вручную… Саундерс был готов увидеть самое невероятное, но внешность Мечтателя все равно потрясла его. Он представлял себе его то в образе важного седобородого старца, то как огромного паука, то как мозг, пульсирующий в сосуде и заботливо оберегаемый машиной. А последний из Вро-Хи оказался… чудовищем.

Но не совсем. Если отбросить человеческие стандарты, в его облике можно было отыскать какую-то искаженную красоту. Крупное тело переливалось всеми цветами радуги, многочисленные семипалые руки гибки и грациозны, а глаза… глаза, словно огромные капли расплавленного золота — лучистые и мудрые, слишком яркие, чтобы смотреть на них не отрываясь.

Когда они вошли, Мечтатель поднялся на нога-пеньки. Даже встав, он оказался не выше четырех футов, несмотря на широкую и массивную головогрудь. Кривой клюв не шевельнулся, психофон молчал, но, когда к Саундерсу протянулись длинные чуткие щупальца, он неожиданно услышал в голове слова, похожие на низкое рокотание органа в неподвижном воздухе:

— Приветствую вас, ваше величества Приветствую вас, ваше высочество. Приветствую людей из древних времен, и добро пожаловать!