Александр Фролов - Хроника глобального бреда

Как хотелось ему перенести столицу в Москву, чтобы там учредить уже Царство Московское!.. Но бедные ресурсы и недостаток жителей Великого Княжества Владимирского не позволяли пока сделать этого; так уже было в Древней Руси: столицу из Киева сначала перенесли во Владимир, а лишь потом — в Москву. Гигантская держава существовала пока только на бумаге, в Русском Учредительном акте, но рано или поздно — он понимал — это будет сделано.

Нужно было копить и копить людей и ресурсы!

14

Петька Хорьков уже здорово подрос; он вовсю носился по княжескому терему, огорошивал взрослых неожиданными вопросами и тут же давал на них столь же неожиданные ответы. Все было похоже на то, как это было показано писателем О’ Генри в новелле «Вождь краснокожих», где вихрастый бесенок спрашивал взрослых: «Почему дует ветер?» — и сам же сногсшибательно заявлял: «Потому, что деревья качаются!»

Не имея настоящих дедов и бабок, он считал ими князя и княгиню. С Великим Князем Александром Петька был запанибрата, звал его на «ты» и, шепелявя, обращался к нему не иначе, как «деда Фафа». В Великой Княгине — «бабе Вале» — души не чаял, да и она в нем!

«Бабушка» учила Петьку читать, рисовать, вышивать крестиком и складывать из бумаги потешных зверюшек. «Дедушка» «крутил» ему на компьютере разные музыкальные записи, рассказывал о «битлах», Юре Шевчуке, Славе Бутусове, Натке-Глюкозе и других певцах.

Петруха внимательно слушал и между делом спрашивал:

— Сами поют, а сами кто?..

— Это «звезды» поют, — отвечал Александр.

— С неба?

— Ну, вроде того!.. Хотя раньше на Земле жили.

— А-а, они теперь ангелы небесные!..

— Да пожалуй. Когда-то это святые люди были!

— Давно-давно?..

— Давне-енько уже!

— А кто у них главный?

— Как это, «главный»? — удивлялся «дед».

— У ангелов Бог — главный! — серьезно выказывал свою осведомленность Петр (наверное, «бабка» втихаря научила!) — Кто у них Бог?..

— Ну-у… Джон Леннон, я думаю.

— Который Ленин?

— Не-ет!.. Ленин — Антихрист, а Леннон — Бог.

— А кто Христос?

— Христос, Христос… ну-у, Юра Шевчук (а ведь, правда — похож!)

— А Гавриил-архангел, кто?

— О, господи… да не знаю я!

— Такой старый, а не знаешь! — возмущался «внучок». — Знать надо — это Слава Бутусов!

— Ну, едрит твою… считай, что Бутусов!

— Ты не ругайся, дед, я не боюсь: папка часто ругается и мне не страшно нисколечко!

— Я не стану ругаться, а то научишься еще.

— А я и так умею… я все умею!

— Не учись, чему попало!

— Ладно, не буду. А Михаил-архангел, кто?..

— Это… Андрей Макаревич.

— А-а! Я думал, ты опять не знаешь. А че их по-разному зовут: то так, то так?

— Когда вырастешь, и тебя по-другому звать будут. Сейчас Петькой-егозой, а потом Государем-Императором Всероссийским Петром Четвертым — Алексеевичем.

— А че это, четвертым?

— Так надо! Я — Александр Четвертый, а ты будешь Петр Четвертый.

— А-а!..

— Ага!

Петька много книжек перечел, когда «бабуля» грамоте научила — все хотел понять, почему он «четвертый».

Зимой и князь Александр засел за книги и компьютер — пришла пора готовить новое законодательство. Ему предстояла трудная работа: создать такой короткий, но емкий судебник, чтобы любой человек сразу и до конца понимал значение его каждого пункта.

На компьютере Орлов нашел файл с текстом французской Декларации прав человека и гражданина и освежил его в памяти. Затем перечел свои размышления относительно соответствия этого текста свободолюбивому учению Ницше, отметил про себя, что со многим в ней не согласен по-прежнему, и стал думать:

— Мне нужно написать нечто похожее на французскую Декларацию по смыслу, но совершенно другим языком. Как же это сделать?

Справлюсь-ка я для начала в энциклопедии, как там определяется понятие правонарушения и преступления:

«ПРАВОНАРУШЕНИЕ — виновное противоправное деяние, совершенное вменяемым человеком, достигшим установленного законом возраста. Правонарушения делятся на преступления и проступки (гражданские, административные, дисциплинарные).

ПРЕСТУПЛЕНИЕ — совершенное виновно (с умыслом или по неосторожности) общественно опасное деяние (действие или бездействие), запрещенное уголовным законом под страхом наказания. Предусмотренный законом комплекс основных признаков конкретных преступлений образует состав преступления. Преступления квалифицируются с учетом тяжести, мотивов, способа совершения, последствий, личности преступника (напр., более строгое наказание рецидивистов) и др.».

Для специалиста в юриспруденции эти определения совершенно четки и недвусмысленны, но простой человек, разбирая туманные термины, частенько «смотрит в книгу, а видит фигу». Я должен написать закон приятным обывателю старинным языком, да так, чтобы он был понятен ему немедленно и без комментариев. Поможет в этом выделение тех исходных посылов, исходя из которых, формируется закон.

Действительно, первым и самым важным понятием в данных определениях является слово виновное (виновность): есть вина — есть правонарушение, нет вины — нет правонарушения. Законодатель не учитывает здесь, что в обыденной жизни случаются правонарушения с неочевидной виновностью.

Например: посторонний человек через незапертую дверь вошел в чужую квартиру, осмотрелся и, ничего не взяв и не нарушив, вышел из нее. Если бы нашлись свидетели этого происшествия, то правонарушителя можно было бы привлечь к ответственности за виновное деяние — проникновение в чужое жилище. Вина его налицо: он действительно проник туда без спроса; но в его действиях нет никакого ущерба!.. За что наказывать данного субъекта?

Другой пример: каждое утро автолюбитель заводит свою машину под окнами многоквартирного дома, будит тем самым несколько жильцов и уезжает на работу. Ущерб налицо: он лишает покоя своих соседей; но отсутствует его вина, так как он не собирался причинять неудобств окружающим!.. Тем не менее, он может быть привлечен к ответственности за неумышленное правонарушение, причиненное по неосторожности; вина будет приписана субъекту искусственным образом, несмотря на отсутствие у него умысла причинить кому-то ущерб.

В этих примерах присутствует юридический казус: в первом случае субъект правонарушения совершил виновное деяние без причинения ущерба; во втором — такой же субъект причинил ущерб в обстоятельствах неочевидности своей вины. Но, так или иначе, оба субъекта могут быть признаны правонарушителями и подвергнуты каким-либо санкциям. Основанием для признания виновности первого субъекта служит сам факт его проникновения в жилище, хотя бы и не причинившего ущерба; основанием для признания виновности второго субъекта служит факт неумышленного, но все же причинения ущерба по легкомысленной неосторожности.