Александр Абердин - Во имя прогресса

Отец Вастос, сверля Иля взглядом, спросил:

— Ну, и откуда это всё тебе известно, умник? О киарцах говорят многое, но по больше части всё это лишь досужие домыслы и сплетни, а ты, похоже, имеешь о них достоверную информацию. Я знаю, что Всадники были однажды приглашены на Киар, но ты не мог его посетить, ты для этого слишком молод.

Иль улыбнулся и опустив глаза со вздохом сказал:

— Видишь ли, святой отец, я родился на Киаре и до семи лет жил там, а поскольку мне довелось родиться не где-то, а в Вечном городе, то я от рождения рехвели, то есть владыка, представитель правящего разряда. Об этом знают мои друзья Сол Вайсман и Кейн Сонг, а также ещё несколько Всадников, ну, а теперь об этом знаете и вы, и знаешь, Серж, всё же будет лучше, если и вы будете об этом помалкивать. Вам я сказал это только потому, ребята, что уже довольно скоро мы отправимся в пустыню на поиски шервари, правда, не знаю, станет ли тебе от этого спокойнее? Ну, даже если и не станет, то ничего страшного.

— Станет, Иль. — Весёлым голосом сказал Серж — Уже стало, парень. Ну, что же, теперь мне по крайней мере понятно, что с тобой можно отправляться в любое путешествие по Веде, а заодно и ясно, откуда в тебе такая бездна ума, что плеваться порой хочется, особенно если ты начинаешь изрекать умные мысли с похмелья. Говорят, что киарцы вкладывают в своих детей знания ещё в раннем возрасте и ты, похоже, не избежал этого наказания. Ну-ну, посмотрим, какие ещё озарения придут в твою тыковку, Всадник. Особенно мне будет любопытно поговорить с тобой после того, как Мишель переделает тебе мозги на новый лад.

Фремон, который с некоторых пор стал относиться ко всему происходящему с олимпийским спокойствием, почесал свой незагорелый живот, зевнул и лениво поинтересовался:

— Интересно, надолго у истурийцев хватит азарта?

Азарта у истурийцев хватило надолго. Правда, выпустив пар в первый день, на следующий они всё же сбросили темп, но ненамного и потому минимум восемь часов в день гребцы сидели на вёслах на всех трёх гребных палубах, а поскольку были они все ребята, как на подбор, почти все чуть ли не точная копия полковника Сонга, то галера не плыла, а просто летела по морю и к полудню восьмых суток они добрались до Солан-да-Кастера. Капитан Яхвир внял увещеваниям Иля и пообещал ему, что не станет торопиться и прибудет в порт этого города ровно через месяц с всего двумя с половинами сотнями самых лучших истурийских воинов, но как только отберёт их, то первым же делом заставит их всех заголиться перед ним и заснимет крохотной телекамерой полученным от графа браслетом-коммуникатором. За время этого короткого путешествия он прошел краткий курс юного прогрессора и даже побывал дважды на орбитальной станции, где целая команда учёных держала его на кушетке под специальным медицинским сканером целых пять часов. Иль со своими спутниками спустился на пирс, затем с борта галеры были спущены Принц с молламами и наконец их фургон, после чего они поехали в дом Фремона Кастера, настоящая фамилия которого была Сиалле.

Переночевав в большом и уютном отчем доме их друга, они не уехали немедленно, а задержались в нём на целую неделю потому, что зелёные монахи до этого города ещё не добрались, но как только в город въехала верхом на огромных молорах пара очаровательных монахинь, которые почему-то матерились, словно черти, прогрессоры тут же собрались и поехали в Лоренхейд. Молламы, как и Принц, просто истосковались по скачке, а поскольку они взяли с собой двух отличных кучеров, племянников Фремона, то и двигались верхом, да, к тому же по большей части очень быстрой рысью. Принц был неутомим, словно биомех, и потому они доехали до Лоренхейда вдвое быстрее, нежели любой другой экипаж, двигавшийся в том же направлении. В этом большом городе, где жили преимущественно потомки переселенцев с Суотванза, Иль первым же делом направился в замок князя, где его встретили хотя и насторожено, но всё же внутрь пропустили и вскоре они предстали перед его сиятельством князем Воларием, прямым потомком Кейдария. Это был довольно пожилой мужчина, уже наслышанный о графе де-Шорне, который был не прочь поговорить с его светлостью, но только с глазу на глаз, о чём он так и заявил, сразу же сказав:

— Граф, я предлагаю вам прогуляться по саду, а ваши спутники пусть пока что побудут в людской.

Иль не стал делать из этого трагедии, а его друзья тем более, поскольку уже были предупреждены об очень недоверчивом характере князя, который даже не допустил к себе зелёных монахов, хотя и не отличался богатырским здоровьем. Вместе с князем Воларием он прошел по длинной галерее на втором этаже замка, где располагался его тронный зал, и спустился в сад. Там они сразу же направились в маленькую беседку, стоявшую посреди прудика на сваях и князь спросил:

— Что привело вас в наши края, граф?

Иль, подумав, не стал кокетничать и ответил прямо:

— История с шевари, ваше сиятельство, которые были захвачены солдатами вашего отца и отвезены в какой-то монастырь. Поверьте, я не намерен поднимать из-за этого никакого шума и меня интересует только одно, — причина, по которой это было сделано. Насколько мне это известно, над ними все эти годы не издевались, их не били и единственное, что ваши монахи делали, это ограничили их во всём и не давали им развиваться. Максимум, что они делали, так это время от времени разговаривали с ними, но я думаю, что только для того, чтобы им было легче ими управлять и командовать. Это было довольно жестоко с их стороны и поэтому я хочу знать, чем была продиктована такая жестокость. Не проще ли было их просто убить?

Князь спокойно выслушал Иля и нахмурившись ответил:

— Граф, мой отец не мог позволить убить потомков шервари, которые дали моему славному предку столько золота, что в моей сокровищнице ещё стоят те древние бочонки, наполненные золотыми монетами и различными изделиями из золота. Но вместе с тем он не мог допустить и того, чтобы эти дети воспитывались в семьях сердобольных людей и росли вместе с их детьми. Это непременно привело бы сразу к двум бедам, во-первых, когда дети выросли, они очень быстро достигли бы самого высокого положения в нашем многолюдном Великом Княжестве и скорее всего сделали бы всё, чтобы оно пошло войной против суотванзийцев, ведь у них на глазах погибли их отцы и матери, а, во-вторых, если бы суотванзийские варвары узнали о том, что кто-то из шервари уцелел, то уже они вторглись бы в наше княжество.

Иль выслушал это признание с ничуть не меньшим спокойствием, чем князь Воларий. Он слегка улыбнулся и сказал:

— Да, вашему батюшке не позавидуешь. Хотя выбор у него был невелик, он всё же не обагрил свои руки детской кровью.