Брайан Олдисс - Лето Гелликонии

Человек в широкополой шляпе по пояс зашел в пенистые волны. По другую сторону косы можно было увидеть полузатопленный корабль. Возможно, это была ловушка и враг рассчитывал на то, что они, решив подойти к берегу вплотную, потеряют ветер и станут легкой добычей. Денью замерла на своем мостике.

Стоящий по пояс в воде человек развернул над головой флаг. Полосы Борлиена затрепетали на ветру.

Денью отдала приказ стрелкам готовить мушкеты по левому борту.

Дистанция между кораблями неуклонно сокращалась. Человек продолжал махать флагом. Он держался очень уверенно и безбоязненно. Эти борлиенцы — настоящие сумасшедшие…

Денью объяснила задачу капитану стрелков. Отдав честь, капитан торопливо сбежал по трапу на огневую палубу, чтобы отдать приказ своим людям. Стрелки работали парами — один целился из мушкета, в то время как другой поддерживал дуло.

— Огонь! — скомандовал капитан.

Так началось сражение на Киивасиенской косе.

Перед тем как прозвучал первый залп, «Золото дружбы» подошло к берегу достаточно близко и генерал Ханра ТолрамКетинет сумел разглядеть сквозь прорези в бортах лица солдат и нацеленные в сторону берега ружья.

Еще раньше он разглядел сиборнельские значки на парусах. Территориальные воды Сиборнела были очень далеко от этих берегов и генерал не подозревал сиборнельцев во враждебных намерениях — до тех пор, пока не увидел направленные на него ружья.

«Дружба» повернулась к нему левым бортом, так чтобы он и его товарищи оказались на линии прицела. Паруса сиборнельского корабля опустились и ход замедлился — по оценке генерала, ближе к берегу судно подойти уже не могло. «Союз» вышел чуть вперед своего флагмана, обойдя генерала с левого фланга, в результате чего сам оказался в крайне неудобном положении — берег острова Киивасиен был в опасной близи. ТолрамКетинет услышал крики — по приказу капитана на «Союзе» были сняты большие и средние паруса.

Два меньших корабля, идущие ближе к рандонандскому берегу, заходили генералу справа. «Добрая надежда» отчаянно сражалась с широким бурлящим водоворотом коричневой жижи, вносимой в море Касолом, через которую уже сумел пробиться «Священник Ваджабхара», получивший теперь отличную возможность зайти генералу в тыл. На всех кораблях, за исключением «Доброй надежды», генерал заметил поблескивающие на солнце наведенные на песчаную косу стволы мушкетов.

Послышалась резкая команда: «Огонь!» Генерал отшвырнул флаг, бросился в воду и быстро поплыл к песчаному берегу.

Лейтенант ГорторЛанстатет уже прикрывал его огнем. Рассредоточив своих людей за низким песчаным прибрежным валом, лейтенант направил половину огня на сиборнельский флагман, а половину на белую каравеллу, «Священника Ваджабхара». Каравелла еще не потеряла ход и шла к косе очень быстро. Вооружившись мушкетами, борлиенцы в то же время использовали и луки. По команде лейтенанта были приготовлены зажигательные стрелы.

Пули с плеском падали вокруг генерала. Он старался как можно реже появляться на поверхности.

Неожиданно стрельба прекратилась. ТолрамКетинет вынырнул и оглянулся. Белая каравелла со знаком Великого Колеса на парусах опрометчиво заслонила собой генерала от флагмана, «Золота дружбы». Солдаты из Шивенинка, собравшись на носу, заряжали мушкеты, приготавливаясь стрелять по залегшим на берегу.

Генерала накрыло волной. Берег оказался неожиданно крутым. ТолрамКетинет ухватился руками за какие-то корни и, рывком выскочив на сушу, торопливо вломился в кусты, упал на землю, потом вскочил на ноги и, пробежав несколько шагов, оказался около своих людей.

Борлиенцы приветствовали командира победными криками. Он хлопал солдат по плечу и коротко обнимал, время от времени посматривая на маневрирующие перед косой сиборнельские корабли.

Тем временем обстановка для борлиенцев складывалась весьма неблагоприятно. «Золото дружбы» убрал паруса и отдал носовой и кормовой якоря. Флагман находился примерно в двух сотнях ярдов от берега. Несколько удачно выпущенных борлиенцами стрел подпалили такелаж «Дружбы», и пока матросы взбирались на мачты, чтобы сбить пламя, на воду были спущены две весельные шлюпки с морскими пехотинцами. Ими командовала лично адмирал Оди Джесератабхар, отважно стоящая на носу, неотрывно глядя на приближающийся берег. СарториИрвраш настоял на том, чтобы сопровождать свою подругу, и теперь сидел возле ее ног.

«Союз» подошел вплотную к косе несколько южнее залегших борлиенцев и там отдал якорь. С него уже высаживался десант — солдаты спускались по веревочным лестницам прямо в мелководье и вброд добирались до суши. «Священник Ваджабхара» застыл на мели и потерял ветер, его спущенная на воду шлюпка была самой выгодной целью и борлиенцы сосредоточили на ней огонь.

До сих пор только «Добрая надежда» не изменила позиции. Все еще сражающаяся с густым коричневым течением Касола каравелла рвалась на чистую воду, держа курс на остров Киивасиен, указывая на него рострой и ничем не внося своей лепты в сражение.

— Им, должно быть, кажется, что перед ними весь гарнизон Киивасиена, — заметил лейтенант ГорторЛанстатет.

— Если бы гарнизон действительно пришел нам на подмогу, это совсем не помешало бы. И если мы останемся здесь еще хотя бы на полчаса, нас всех прикончат.

Но через мгновение море вдруг поднялось, ощетинилось и из него на сушу устремились ассатасси.

По всему морю Орла, с одного его берега до другого, ассатасси летели из воды подобно бесчисленным дротикам.

Морские народности знали этот день и ждали его, чтобы запастись легкой добычей и попировать от души. Этот праздник, который случался раз в году Великого Лета, когда было время самого высокого прилива, отмечался по всему побережью.

Огромные косяки ассатасси из далеких морских глубин стремились к берегу. Будучи рыбами-мигрантами, за свой жизненный цикл ассатасси несколько раз огибали земной шар. Местом нереста и выкармливания молоди ассатасси было море Ардена, на берега которого почти никогда не ступала нога человека. Достигнув зрелости, косяки ассатасси начинали свое долгое плавание на восток, преодолевая на своем пути океанские течения. Путь рыбок лежал через море Климента и узкие врата пролива Кадмира.

Косяки, состоящие из многих миллионов рыб, проходили узкий пролив в страшной тесноте. Теснота и скученность, вместе с переменой климата, происходящей где-то посреди моря Нармоссета, значительно изменяли поведение рыб. То, что начиналось как ленивое неторопливое плавание без определенной видимой цели, обращалось сумасшедшей гонкой — в конце концов изливающейся на землю «полетом смерти».