Михаил Рашевский - Ускоряющийся

И тут из-за поворота с лестницы в коридор вылетели Илья и Ольга. Плотно сжатые губы, нахмуренные лица. Ольга и не пытается хлопнуться в обморок, хотя Дима представлял, что она могла увидеть. Кровь, обезображенные мёртвые тела. Не, держится спокойно. Побледневшая, конечно, но и всё.

— Что тут у вас? — рявкнул Илья. — Нормально?

— Да всё в полном ажуре. Да, Димон? — Псих обернулся и, криво усмехнувшись, посмотрел Суперпупсу прямо в глаза. Казалось, он всё понимал. Он догадывался, что только что чуть не произошло. И он почему-то был уверен, что Дима не выстрелит ему в спину. Даже был немного разочарован. Наверное, тем, что не довёл до логического конца демонстрацию своего превосходства как раз вот в этом — в плане готовности забрать чужую жизнь. «Ты не смог и не сможешь, — как бы говорил его взгляд. — А я — могу и смогу!»

Илья мельком глянул на окаменевшее лицо Димы, задел его плечом, отрезвляя, и рявкнул:

— За мной, олухи!

Дима тут же подчинился приказу.

Когда он вбегал в комнату совещаний, то услышал выстрел. Третий охранник получил своё. Пулю, которую, может быть, даже предназначалась Суперпупсу.

Всякий раз, когда Дима видел такое, что узрел в комнате совещаний, он любил представлять себе, что вошёл в поставленный на паузу фильм. Прямо внутрь фильма. Вот они актёры, вот необыкновенно реалистичные декорации. Можно походить вокруг актёров, застывших в очередной сцене. Дотронуться до инвентаря. Заглянуть в их лица, в глаза, посмотреть на их игру и на то, как сильно они вошли в роль. А потом вернуться на диван, взять отставленную в сторону бутылку пива и отжать на пульте «Паузу».

Вот и сейчас то же самое. Люди, застывшие в движении, и люди, спокойно перемещающиеся между ними. Один из застывших — тот самый бизнесмен — сидел на кресле и закрывался руками от возможной опасности сверху-сбоку. Там, откуда могла прийти опасность боссу, стоял второй из здешних. Он уже вырвал из подмышечной кобуры пистолет и целился в пустое нынче место. Там, где должна была сидеть его жертва, естественно, никого уже не было: Спец перенёс Савву в другое место. А вот и сам глава Организации. Злорадное выражение лица, ещё даже не сфокусировавшийся взгляд на третьем из здешних. Третий падал, словно от сильного апперкота. В его руках тоже был пистолет. Вынул, но не успел воспользоваться.

В общем, всё было и так ясно: когда началась котовасия и здешние стали рвать из подмышечных кобур пистолеты, Илья вошёл в «состояние РПГ», вырубил одним ударом того, кто в него пытался прицелиться, перетащил шефа в безопасное на время место и помчался наружу — к Психу и Суперпупсу, потом и других предупредить. Прошло всего секунды четыре — в нормальном мире. И минут пять — в ускорении.

Итак, ускоренные вернулись в комнату совещаний. Дима не совсем понял, зачем нужно было сюда тащить Ольгу, но спустя несколько секунд загадка разрешилась. Она спешно подошла туда, где нынче сидел Савва и присела в одно из кресел. Несколько мгновений — и низкий рык, вырывающийся изо рта Саввы, сменился на его привычный голос:

— …а-адла! Съел, а? А?! — тут, наконец, он осознал, что ускорен вместе со всеми. Ольга задействовала свою способность расширения временного поля. — Нет, ну какая сука, а?! — показал на хозяина коттеджа. — Пригласил — и в расход пустил! Ну, собирался. Такое нельзя спускать. За такое наказывают. А? Ну? Хотя нет. Стоп! Сто-о-оп…

Савва встал, нервно сделал пару шагов, стал замедляться, понял сам, что перешёл границу — а она ведь чувствуется! Вернулся поспешно. Пощёлкал пальцами, что-то решил.

— Значится так. Этих двух — он указал на помощников хозяина — в расход, а этому мы оставим предупреждение. Уж слишком многие за ним стоят. И — уходим.

И, не говоря ни слова, протянул руку к Психу. А, понятно, ведь на переговоры у них с Ильёй оружие изъяли (а сами-то избавляться от смертоносных игрушек и не подумали!), потому у Саввы пистолета нынче не было. Зато был у Психа, и не один. Валера, опять же без слов, словно такое происходило не раз, протянул шефу массивный пистолет рукояткой вперёд. Секунда — и звучит выстрел. Тот боевик, что целился раньше в Савву, получает аккуратное отверстие посреди лба. Голова начинает откидываться, а из затылка образовался длинный шлейф из вынесенных выстрелом, так сказать, частей тела.

Диму трясёт, в ушах звенит, голова как бы надувается, словно воздушный шар. Хочется кричать, да горло спазмом сжало. Он впервые видит настоящее хладнокровное убийство столь близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. Тут каким бы храбрым ни стал и насколько ни выбил из себя страх перед болью, перед дракой — но оно другое, оно не помогает. Говорят, даже суперпрофессионалы-боевики, идя в бой, боятся чуть ли не до усирачки. И это нормально. Там, где стреляют, вероятность получить пулю всегда есть. А значит, вероятность лишиться жизни. И сколь бы ни был крутым, а жизнь одна, и потерять её — страшно. До усирачки.

Потому Дима и боялся сейчас, и почему-то был уверен, что все сейчас — на взводе, все боятся и все пытаются это не показать. Просто у кого-то получается лучше, а у кого-то — нет. А кому-то и плевать на то, видят другие или нет.

Пока голова была занята борьбой со страхом и попытками не хлопнуться в обморок, глаза впитывали каждую мелочь, сколь кровавой и шокирующей она ни была. Дима не раз смотрел не рекомендуемые для просмотра видюшки на специальных полузакрытых сайтах, в которых члены одних наркокартелей казнили членов других. Или где боевики каких-то бандформирований уничтожали пленных противников. Расстреливали. Отрезали головы. Расчленяли заживо. От первого такого видео его вырвало. От второго снились жуткие кошмары. На десятом он спокойно ел бутерброд. Сотое оставило его равнодушным, он его не досмотрел, так как ему оно показалось скучным. Он как-то абстрагировался от того, что происходило на экране. Он научился не воспринимать казнимых как живых людей. Картинки. Даже если всё это было взаправду. Где-то там ведь, не здесь. И казнят чужих мне людей.

Но здесь. Сейчас. Здесь всё было на самом деле. Между тем, что происходило и им не было экрана, он не мог всё это выключить одним кликом. И это жуть как пугало. Жизнь и видюшки вдруг стали такими разными, реал в очередной раз с размаху дал ему под дых.

А потом нокаутировал, когда прозвучало:

— Дима! Этот — твой.

«Что-о-о-о???» — паникой забилось в сознании.

Савва пистолетом показал на второго зама хозяина. Того, который почти упал на пол.

— Что? — поднял брови глава Организации. — Я непонятно сказал? Этого кончаешь ты.

Можно сказать «нет». Или даже нужно. Дима уже набрал воздух в лёгкие, чтобы это сказать, но оглянулся на Илью, посмотрел на Психа. И всё понял. Вот она, проверка. Вот он, экзамен. Два в одном. Долбанный «хэд энд шолдерс». Проверка, блин, на профпригодность. Или ты с нами — или ты против нас. У Ильи наизготовку пистолет, Псих держит свой обеими руками и хищником смотрит на своего врага-соперника, да и Савва свой пистолет не спешит прятать в подмышечную кобуру. Что будет, если он не подчинится? Они кончат его так же, как остальных и оставят среди трупов? Или — что? Здесь некому его защитить. И некуда бежать.