Алан Фостер - Избранные произведения.Т.7. Проклятые: Фальшивое зеркало. Военные трофеи

И не важно, что выкладывает она все это полковнику Невану. Несмотря на искреннюю заботу, которую он проявлял о ее благе, что-то в его глазах, в его поступи выдавало его истинную суть. И происхождение его невозможно было отрицать.

— Мои исследования, — слышала она чей-то голос, понимая одновременно, что это говорит она сама, — привели меня к самым неутешительным выводам. — На этом она попробовала поставить точку.

Но он этого не позволил.

— Продолжайте.

Она смутно понимала, почему не может его ослушаться. Как вода, прорвавшаяся сквозь разрушенную плотину, хлынули из нее слова.

— Я пришла к осознанию этого только после многократных просмотров накопленных мною исследований…

— После того как вы стали свидетельницей эпизода, произошедшего во время битвы за дельту между сержантом Коннером и отступающими массудами, — подсказал он с холодной услужливостью.

— И это тоже, бесспорно, составная часть.

— Вероятно, все это каким-то образом увязывается с тем, что вы почерпнули, наблюдая за мной? — обреченно спросил он.

— Естественно. — Она поняла, что он стоит настолько близко, что заслоняет собой солнце. И ведь для человека он даже и не особенно крупный. Сильные, гибкие, убийственные пальцы, которыми оканчиваются руки, напряженно скрючены. — А так же со всем, что я узнала, наблюдая действия людей в бою — как здесь, так и на Тиофе.

В его голосе появилась неуверенность. Для вейса это было очевидно, как смена цветов.

— Со всем?

— А с чем же еще?

Он сделал шаг назад, явно смущенный. Каковы бы не были его побуждения, она испытала благодарность за его частичное отступление.

— Я чего-то не понимаю. Вы хотите сказать, что не нашли ничего исключительного или особенного во встрече сержанта Коннера с массудами или в наблюдениях за мной?

— Все это только подтвердило то, что я и так знала по наблюдениям за другими людьми. А что тут не так? — Ее собственное смущение тоже усилилось.

— Нет, нет. Все так, — согласился он весьма поспешно. — Забудьте. Это не важно. Совсем не важно. Не больше и не меньше, чем все ваши остальные наблюдения.

Она поддалась внушению. Естественно.

— Тогда сообщите мне о ваших выводах, — потребовал он у нее очень необычным голосом. — Расскажите, к каким заключениям вы пришли, изучив нас?

Она поймала себя на том, что говорит с откровенностью, которой сама от себя не ожидала.

— Все, что я видела, все, свидетельницей чего я стала, только подтверждает гипотезу, выдвинутую мной еще до начала полевых исследований. — Соленый ветер взъерошил ее перья. На скалистом утесе становилось холодно. — Используя в качестве трамплина мои личные наблюдения за взаимоотношениями людей с представителями других рас, я разработала компьютерную программу, которая позволила бы сделать некоторые экстраполяции опытных данных, куда я помимо своих включила и работы других ученых — как современников, так и предшественников.

Впечатление было такое, будто она ведет семинар, на котором присутствует один-единственный студент. Она знала, что непозволительно откровенничает, как сама, так и в плане информации, но ничего не могла с этим поделать. Что-то вынуждало ее выкладывать все.

— Выезд на место я затеяла отнюдь не с целью подтвердить свои заключения, а, наоборот, опровергнуть.

— Вы хотите сказать, что здесь на Чемадии и раньше на Тиофе стремились обесценить дело вашей жизни?

— Именно так. — Она обнаружила, что двигаться все-таки может. К месту она была прикована не физически, а мысленно. — Я стала задумываться, что случится, если Амплитур, в конце концов, будет побежден.

— Не если, а когда. — Страат-иен заговорил, как хороший солдат.

— Не важно, — нетерпеливо сказала она. — Несомненно, это произойдет. Течение войны полностью переменилось двести лет назад. До того они всегда способны были разработать новые вооружения, придумать какую-то новую стратегию для контратаки. И таким образом снова потеснить Узор. Двести лет назад у Узора появился новый союзник — Человечество. В этом все и дело.

— Мы сделали, что могли. — Совершенно к этому моменту заинтригованный Страат-иен пытался понять, к чему она ведет.

— Что случится, когда Амплитур будет побежден окончательно? Что случится, когда они более не в состоянии будут вести эту войну Назначения ни против нас, ни против других разумных существ? Когда все подчиненные им расы будут освобождены от внутренних генетических и ментальных вмешательств Амплитура?

— Не хочу говорить банальностей, — осторожно ответил Страат-иен, — но, по-моему, это будет означать, что война закончится и будет мир.

— Если я не ошибаюсь, то эти два слова и так антонимы, — загадочно высказалась она.

— А почему, собственно, не быть миру, если война закончится? Все перестанут драться и отправятся по домам.

— Все? — Она смотрела прямо на него. На какое-то мгновение ему показалось, будто это он подвергается умственному параличу.

— Если вы говорите о нашем виде, то мы вернемся к мирным задачам, как и все остальные. Может быть, попросим постоянного членства в Узоре. Мы вернемся к тому, чем занимались на Земле, когда Узор нас обнаружил и втянул в эту войну.

— Вы подтверждаете мои худшие страхи.

— Да в чем же дело! — спорил он. — Я изучал нашу собственную историю. На Земле и серьезных войн-то не было, когда прилетел первый корабль Узора.

— По чьим меркам? На Земле никогда не было мира, вы только играли в «миротворческие усилия». Прежде чем вы стали воевать против Амплитура и его союзников, вы без конца соперничали между собой — единственные из всех «разумных» существ. Это же было искажение законов естества, вызванное уникальностью вашей планеты и вашего собственного эволюционного развития.

— Но мы это переросли, — не соглашался Страат-иен. Мы овладели своей древней историей. Вы говорите о раннем Человечестве, совершавшим ошибки развития. Наше длительное сотрудничество с цивилизациями Узора навеки изменило наше общество.

— Да, но достаточно ли изменило? Дайте мне возможность высказать тезис. Когда Амплитур капитулирует, с кем вы будете биться?

— Ни с кем. Не с кем будет.

— А я не уверена. Я думаю, что сначала будет недолгий мир, в качестве выдоха, а потом вам придется искать, с кем вступить в конфронтацию. И тут дело не в вашем обществе; дело в ваших ДНК. Вам слишком нравится конфликтовать. Ведь даже пословица есть: «Один человек — цивилизация, двое — армия, трое — война».

К этому моменту Неван практически забыл, зачем они оказались на скалах. Он понял, что она вообще ни черта не подозревает ни о Коннере, ни о нем, ни о Ядре, ни об особом таланте, которым недальновидные амплитуры наградили потомков насильственно подвергнутых генетическим искажениям жителей Коссуута. Вместо этого она упорно защищает невероятную теорию, которую сформулировала еще задолго до появления на Чемадии.