Эдуард Геворкян - Времена негодяев

Хворь, неожиданно свалившая его, была подобна удару молнии. Не мог же укус вонючего лупилы ввергнуть в ничейные земли между жизнью и смертью! Наверно, судьба подавала ему знак. Он был испепелен, размышлял Виктор, а сейчас как бы возродился в новом качестве. Долгие годы ему казалось, что внутри сидит стальной еж, ощетиненный во все стороны жесткими прутьями. И сейчас вдруг концы этих прутьев словно вошли в свои гнезда, и еж перестал колотиться о его, Виктора, оболочку, и это дало хозяину тела совершенно иную свободу и силу, большую, чем была у магов и есть у Ксении.

И как только он подумал о ней, она вошла в комнату.

Положила узкую прохладную ладонь ему на лоб и тихо сказала:

— Вот ты и вернулся.

Через два дня он встал на ноги.

Старик ворчливо сказал ему, что извел последние ампулы с антибиотиками и, собственно говоря, собирался ампутировать ногу, но Ксения не разрешила и правильно сделала. Он не верит в чудеса, но то, что Виктор выжил, — чудо из чудес. По всем правилам медицинской науки ему полагалось загнуться от гангрены или общего сепсиса.

Виктор с улыбкой выслушал речь старика, пересыпанную незнакомыми словами, поблагодарил его и заметил, что не забудет о нем и в иные дни.

Старик бросил на него странный взгляд.

— Иные дни наступят скорее, чем мы ожидаем, — сказал он после короткого молчания. — Но мне уже все равно. Я подозреваю, что моя миссия здесь и сейчас подходит к завершению.

Виктор сидел в кресле и внимательно следил, как пятнышко солнечного луча пробилось сквозь щелку и медленно переползает с тарелки на стол.

— Одна миссия завершается, другая начинается, — проговорил он. Лекари всем нужны, особенно в дружине. Без магов трудно придется.

— Кху! — не то поперхнулся, не то подавился старик. — Спасибо за сравнение! Польщен, знаешь ли! Где уж нам, сиволапым…

— Ну, почему же! — благодушно возразил Виктор. — У тебя неплохо получается, хотя и без магии.

Он хотел сказать приятное старику, а сам, конечно, был уверен, что именно странные заклинания Ксении вернули его с полпути в долину смерти. Но старик почему-то не обрадовался. Сложив губы трубочкой, он иронично посмотрел на Виктора.

— И ты веришь в эту чушь? — с этими словами обличающе уставил палец на собеседника.

— В какую? — кротко спросил Виктор.

— Ну, со всеми этими чудесами, страхами… — Старик неопределенно повертел ладонью над головой.

— Ты имеешь в виду Страх Небесный? — Виктор задумчиво посмотрел на потолок. — Да, говорят, что появились секты поклонников, и будто они ставят колья остриями в небо. Только я думаю, что это все же становища лупил.

— Я не о том! — досадливо перебил его старик. — Ты говоришь так, словно Страх на самом деле существует!

— А разве нет? — улыбнулся Виктор.

Смешной старик, подумал он. И говорит смешно.

— Кто бы мог подумать, — горестно покачал головой старик, — что невежество людское расцветет пышным цветом! Кстати, все эти ваши страхи результат действия испарений некоторых растений. Давно очень вывели какой-то хитрый гибрид эфироноса с коноплей, вот их аэрозоли и мутят вам головы! Понимаешь, взвеси такие легкие поднимаются в воздух и разносятся ветрами, в зависимости от погоды их действие усиливается или ослабевает. Так что это вовсе не страх, а сплошная химия!

— Химия? — вежливо спросил Виктор.

— Да! — громко сказал старик.

— А маги?

— Что — маги?

— Маги — тоже химия?

Сморщившись, словно от зубной боли, старик процедил, что насчет магов у него нет разумного объяснения. В работе он их не видел, а мало ли что понарасскажут! Может, так называемые маги обладают даром внушения, а чего только не привидится человеку, нанюхавшемуся испарений.

— Значит, россказни только? — переспросил Виктор.

— Именно! — воодушевился старик. — Ты хоть раз видел какое-нибудь по-настоящему магическое действие или их пресловутый огонь?

— Видел.

— А! — Он на миг запнулся. — И что, в самом деле…

— В самом деле. И не только огонь.

— Ну, тогда я не знаю, — сердито отозвался старик и повернул голову к Ксении, не вмешивавшейся в разговор и разглядывавшей старый альбом.

— А ты, девушка, тоже видела магов?

— О каких растениях ты говорил? — спросила Ксения, не отвечая на вопрос старика.

— Что? Ну, я не помню! Очень давно читал статью об этом. Какие-то умники возились с генами кактусов, трав и кустарников. Был побочный эффект, но, конечно, я забыл детали. Ты мне скажи, сама видела фокусы этих затейников?

Ксения внимательно посмотрела на старика.

— Ты прав, — сказала она, — они действительно прикоснулись только к краешку силы, и им было неподвластно освобождение души вещей. Что уж говорить о душе растений! Но фокусы им неплохо удавались, хотя сила больше разъедала их самих.

— О чем мы говорим! — еле слышно пробормотал старик, вздохнул, пересел на лавку к стене и смежил веки.

Все эти разговоры Виктору казались несущественными. Дни и ночи беспамятства, словно воды большой реки, смыли с него коросту старых привычек и страхов. Он чувствовал себя неуязвимым, не понимая, откуда в нем эта уверенность. Каждая минута, каждый час были наполнены ожиданием неких событий, хотя в старых, пропитанных ароматом тления и распада комнатах изо дня в день ничего не происходило, и время тянулось под бормотание старика и уютное молчание Ксении. Гонта учил быть терпеливым. Если ничего не можешь сделать или не знаешь, из какой щели вылезет враг, говорил он, не суетись, нарыв сам лопнет.

Вот он и ждал теперь, чем лопнет двухнедельное сидение в убежище. Через пару дней он сможет выйти, попытается раздобыть коня. А там видно будет.

Он не понял, что имел в виду старик, говоря об испарениях. Не на волчью ли траву намекал? В самом деле, что выращивали маги на своих плантациях?

Чтобы размять ногу, он часами ходил по дому, показал Ксении все углы и закоулки. В одном из встроенных шкафов они нашли ящики со старыми книгами. Многие страницы были убиты плесенью, не разлипались, таяли в руках скользкой гнилью. Уцелели скучные тома без картинок, иногда в них попадались фотографии тусклых лиц. «Речи и выступления», — прочел Виктор на обложке. «Мартына бы сюда, — подумал он, — вот радости-то ему!» Он задумался, куда все-таки исчезли книги? Новую бумагу ничто не брало. Но пропали не только библиотеки. Куда-то сгинули музеи, хранилища… Может, вместе с техникой, а может, еще раньше.

Он спросил у старика, что тот думает о наведении порчи на сложные механизмы. Старик устало пробормотал, что для дурака и ржавчина колдовство, и еще добавил, что чем сложнее техника, тем легче выходит из строя, а кувалдой или, хм, мечом ее не починишь.