Антон Орлов - Страна Изумрудного солнца

– Зачем грабителю переодеваться негом? Это же сразу привлечет внимание – вспомни, как выглядят неги. Проще загримироваться под другого человека. Наверное, сумку унесли, не разобравшись, что там лежит. Точно, ведь костюм был завернут в вечернее платье…

Ее способ хранить вечерние платья вызвал у Клода удивленно-растерянный смешок. Тина предложила отправиться в Пиямар – им нужно было проститься. Она чувствовала, что Валгра начинает затягивать и ее, и Стива: обязательства, связи, события понемногу оплетали их, как побеги ползучего растения. Остаться на Валгре? Ей не хотелось надолго здесь задерживаться, отказавшись от всего остального мира.

Сообщение о том, что они расстаются, Клод воспринял спокойно, хотя и без радости, он был готов к этому, Тина предупредила сразу. И все-таки настроение у нее было неважное, когда она вернулась в Аркадию. Стив сидел перед терминалом.

– Я попрощалась с Клодом. – Сбросив мокрую куртку, Тина забралась в большое кресло возле стены из туманного непрозрачного стекла, за которой находился соседний кабинет. – Я прежде всего киборг, а он, кажется, всерьез принимал меня за женщину. Фласс, эта чехарда с временами суток в разных поясах совсем меня выбила из колеи… Пульт у тебя?

– Кофе? Я без пульта закажу. Но смотри, привычка-то чисто человеческая, а если ты прежде всего киборг… – Стив многозначительно умолк.

– Это универсальная привычка. Один раз даже Лиргисо пил кофе. Я сегодня заподозрила его в краже, но у него алиби – он сидит в тюрьме и всех там радует своим примерным поведением.

– Что за кража?

Тина рассказала, продемонстрировала записку. В офис вкатился робот с двумя кубическими чашками под прозрачным колпаком – в кабинетах Федерального дома кофейных автоматов не было, и приходилось каждый раз посылать заказы в буфет. Отхлебывая из чашки, Стив задумчиво рассматривал листок и морщился: то ли его раздражала невозможность установить автора, то ли кофе был слишком горячим.

– Я бы тоже прежде всего подумал на Лиргисо… Когда ты в последний раз видела его зеленую физиономию?

– Когда сдавала его в тюрьму.

– А потом? Ты же туда звонила?

– Мне отвечал комендант, а сегодня – дежурный.

– Так… Тогда позвони еще раз, и пусть его нам предъявят.

Дежурный ответил, что Лиргисо у себя в боксе. Спит. Тина попросила, чтобы его разбудили, тюремный чиновник начал возражать, ссылаясь на внутренний распорядок. Вмешался Стив: он напомнил о своих полномочиях и потребовал, чтобы Лиргисо немедленно притащили к видеофону. Дежурный заявил, что должен получить санкцию у коменданта, и отключился.

Прошло около часа, потом на экране появилось лицо диспетчера Федерального дома.

– Господин Баталов, только что звонил комендант тюрьмы для госслужащих в Чайнабе. Он сказал, что сейчас прибудет сюда лично, чтобы дать объяснения.

Стив и Тина переглянулись.

– Так и есть… – прошептала Тина.

Скользящие двери здесь открывались бесшумно, однако двое в ультрамариновой униформе ухитрились стукнуть дверью, ввалившись в офис. Оплывшее лицо коменданта тряслось, как студень, на щеках и на шее багровели пятна. Он втащил некрасивую девушку с заплаканными глазами, заломив ей руку за спину, и с отвращением вытолкнул ее на середину кабинета. Девушку Тина узнала: видела в тюрьме.

– Можете меня убить, но сначала убейте мою дуру!

– Где Лиргисо? – Голос Стива прозвучал спокойно и холодно, сразу снизив накал страстей в комнате на несколько градусов.

– У нас за четыреста с лишним лет ни одного побега! – Комендант взмахнул сжатым кулаком, словно ударил кого-то невидимого. – Люди ценят наши условия, люди сами стремятся к нам попасть! Вы же и подсунули мне этого зеленого, так чего теперь спрашивать! У нас не мелкое ворье сидит, а государственная номенклатура, люди с положением, которых и стеречь-то стыдно…

– Все это хорошо, – перебил Стив, – но куда вы дели Лиргисо?

– Мы его никуда не дели! Сбежал ваш зеленый, на четвертые сутки сбежал, ну и пусть теперь где-нибудь в канаве подыхает, раз наши курортные условия ему не понравились! Мы у нас в тюрьме никого силой не дер… – Комендант осознал, что ляпнул глупость, и осекся.

– На четвертые сутки? – изумилась Тина. – Так почему вы морочили мне голову и говорили, что он или в бассейне, или спит? Ничего себе…

– Мне самому заморочила голову эта паршивая шлюха! Эта дурища Джайла! Она все так перенастроила, будто он там живет, и никто ничего не знал! Она же за наблюдение у нас на объекте отвечает… Одно и то же крутила! Они еще и отель ограбили!

– Номер в «Агатовом ферзе»? – Тина повернулась к Джайле. – Вы заходили туда вдвоем?

– Я одна. – Та говорила невыразительно, щуря распухшие от слез веки. – Он ждал в машине. Он сказал, что оттуда взять, и попросил оставить записку. Тина – это вы? Ну да, я же помню… Вас он любит.

Тина заметила, что у девушки не хватает двух нижних зубов и слюна в углу рта розоватая. В прошлый раз все зубы были на месте. На левой скуле у Джайлы вспух кровоподтек.

– Лиргисо вас бил?

Она сама же отметила неувязку: это не может быть делом его рук, ведь сбежал он давно, а следы побоев свежие.

– Нет. – Слабо качнув головой, Джайла с вызовом и немного театрально, словно участвовала в любительском спектакле, произнесла: – Я хоть немного была счастлива!

– У-у, дура! – ткнув ее в спину так, что она пошатнулась, рявкнул комендант. – Знаете, кто она теперь? Она больше не девушка! Вы это уже поняли или нет?! Опозорила! Думаете, я ее добру не учил? Я же ей столько всего хорошего в голову вбивал, столько ремней об ее задницу измочалил, пока воспитывал! У меня их четверо, девка и три парня, и все по струнке ходить приучены!

Манокар. Тина чувствовала, как ее сознание постепенно заливает темная лава. Она сейчас на Валгре, но до чего это похоже на Манокар…

– Я всю жизнь людей из них делал! – Заметив определенные перемены в ее лице, комендант слегка подался назад. – Кто провинится – сразу по первое число получал, без поблажек! Я для них домашний распорядок составил, они у меня аж до совершеннолетия жили по расписанию и каждый вечер передо мной отчитывались, кто где был, кто в чем виноват… Эту дрянь Джайлу я никогда плохому не учил, и теперь я собственноручно ее ногами в землю вобью за такой позор…

Его речь стала медленной, слова тянулись, как резина, и так же медленно он повалился навзничь после того, как кулак Тины с хрустом врезался в его голову над ухом. Комната скользнула, поворачиваясь вокруг оси. Увидев перед собой толстую стеклянную стену, Тина с размаху по ней ударила. Навстречу поплыли осколки.

Срыв у киборга – то самое, о чем тергаронские ученые говорят нехотя. Редко, но бывает.