Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди - Роберт Хайнлайн
– Зато оказалась я, – подхватила Дагмар. – Пиксель привел их прямо ко мне, в твою камеру, – прокторы взяли меня, как только ты сбежала.
– Да, – подтвердила Хильда. – Дагмар подружилась с тобой, а это было небезопасно, особенно после гибели Верховного Епископа.
– Дагмар, прости меня!
– За что же? Все хорошо, что хорошо кончается. А посмотри, как хорошо мне здесь. Ну так вот, мы все отправились обратно в Оз, и я, послушав Пикселя, сказала Хильде, что тебя держат в гранд-отеле «Август»…
– Как же так? С него ведь все и началось!
– Туда мы и вернулись – в апартаменты, которые не значились на плане отеля и куда можно было попасть только на частном лифте из подвала. Тут мы эффектно появились на сцене и застали Комитет врасплох.
К нам присоединился Лазарус – он сидел на траве у моих ног, не вмешиваясь в разговор, и я спрашивала себя, надолго ли хватит его ангельского поведения.
– Ты даже не знаешь, мама, насколько права, сказав, что все началось с отеля. Помнишь, как мы переехали – я тогда еще учился в средней школе?
– Конечно. В наш старый фермерский дом на Юге.
– А потом после Второй мировой войны ты продала дом, и его снесли.
Как хорошо мне все это помнилось!
– И на том месте построили гарримановский «Хилтон».
– Так вот – гранд-отель «Август» и есть гарримановский «Хилтон». Он, конечно, через два века уже немного не тот, но мы изучили «хилтоновский» план и обнаружили те престижные апартаменты, неизвестные широкой публике. – Лазарус потерся щекой о мое колено. – Ну, кажется, все, Хильда?
– Вроде бы.
– Погодите! – запротестовала я. – А что же случилось с ребенком? И с мужчиной, которому оторвало руку во время аварии?
– Морин, – мягко сказала Хильда, – я тебе третий раз повторяю: никакой аварии не было. «Ребенок» – просто кукла, имитация, которую тебе сунули, чтобы занять твои руки и отвлечь внимание. А «раненый» служил ошеломляющим зрелищем, пока тебе делали укол, – это давний инвалид, а свежая кровь – просто грим. Когда я допрашивала своего водителя над змеиной ямой, он сделался весьма разговорчив и рассказал мне немало всяких пакостей.
– Хотела бы я с ним поговорить!
– Боюсь, что это невозможно. Я не люблю, когда мои люди меня предают. Ты у нас добрая душа, а я нет.
– Члены хирургических бригад подобраны максимально близкими по профессиональному уровню. – (Мы все собрались в лекционном зале Мемориала Айры Джонсона, и Джубал начал свой инструктаж.) – Вот наши предварительные наметки:
Доктор Морин – Ляпис Лазулия;
Доктор Галахад – Лорелея Ли;
Доктор Иштар – Тамара;
Доктор Харшоу (то есть я) – Джиллиан;
Доктор Лейф Хьюберт, он же Лазарус – Хильда;
и наконец:
Доктор Айра Джонсон – Дагмар Доббс.
Ты, Дагмар, не совсем подходишь Джонсону-Прайму – ведь ты по своей квалификации опережаешь его на полтора века, не говоря уж о тех знаниях, что приобрела здесь. Но ничего лучшего мы придумать не смогли. Доктор Джонсон не знает, что с ним будешь работать ты.
Однако нам известно по литературе и по многочисленным устным свидетельствам – наши агенты собирали их и в Ковентри, и в других местах с сорок седьмого по пятидесятый год, расспрашивая людей, служивших в ту войну в медицинских подразделениях гражданской обороны, – нам известно, что сестру могли назначить к хирургу в последнюю минуту, наспех, не спрашивая, какая у кого квалификация. Боевые условия, Дагмар. И если ты окажешься там первой, когда завоют сирены – а так оно и будет, – доктор Джонсон возьмет тебя без разговоров.
– Постараюсь, чтобы взял.
– Возьмет, не сомневайся. Все наши бригады первой помощи будут в халатах и масках, обычных для Англии тысяча девятьсот сорок первого года, и будут использовать инструментарий, не слишком бросающийся в глаза своим анахронизмом… Хотя что можно заметить при такой бомбежке? – Джубал оглядел зал. – Все участники нашей операции – добровольцы. Я неоднократно подчеркивал, что вы идете в настоящий бой. Если вас убьют в Англии тысяча девятьсот сорок первого года, то вас убьют. Фугаски нацистского люфтваффе убивают не хуже всяческого экзотического оружия позднейших времен. Вот поэтому мы все – добровольцы, и каждый еще может отказаться до начала операции. Все девушки майора Гретхен тоже идут добровольно – и получают максимальную надбавку за риск. – Джубал откашлялся. – Но есть у нас один доброволец, который нам не нужен и которого необходимо оставить дома. Дамы и господа, куда нам, черт побери, девать Пикселя? Когда начнут бомбить и наш перевязочный пункт завалят ранеными, нам меньше всего нужен будет кот, которого невозможно запереть. Полковник Кэмпбелл? Это твой кот.
– Ты неправильно подходишь к вопросу, доктор, – ответил мой внук Ричард Эймс Кэмпбелл. – Пиксель мне не принадлежит. Как и любому другому здесь. Я согласен – нельзя допустить, чтобы он в бою путался у нас под ногами. Кроме того, я и за него беспокоюсь: он ведь не знает, что бомбы могут убить. Он попадал уже в перестрелку котенком и чуть было не погиб. Я не хочу, чтобы это повторилось. Но не могу придумать, как его запереть.
– Минутку, Ричард, – поднялась Хейзел-Гвен. – Можно внести предложение, Джубал?
– Хейзел, у меня тут записано, что всей операцией от начала до конца командуешь ты. Поэтому предложение, я полагаю, ты можешь внести – по крайней мере, одно.
– Ладно тебе, Джубал. У нас в семье есть человек, который имеет на Пикселя больше влияния, чем я или Ричард. Моя дочь Вайоминг.
– И она согласна нам помочь?
– Согласится.
– Допустим – но сможет ли она не спускать глаз с Пикселя целых четыре часа? По техническим причинам, связанным с пространственно-временными воротами, у нас уйдет на операцию примерно столько бундокского времени, – так говорит доктор Берроуз.
– А можно мне сказать? – вмешалась я.
– Хейзел, уступаешь слово?
– Что за глупости, Джубал, – конечно.
– Без Вайо нам действительно не обойтись – на эту девочку вполне можно положиться. Но тут ей Пикселя не уберечь – он мигом улизнет. Давайте отправим их в страну Оз и оставим у Глинды. Точнее, у Бетси, но Глинда своими чарами должна помешать Пикселю проходить сквозь стены.
– Ну как, Хейзел? – спросил доктор Харшоу.
– Они оба будут в восторге.
– Значит, так и решим. А теперь вернемся к операции. Попрошу голограмму. – Позади и вокруг Джубала возникла огромная живая картина. – Это не настоящий Ковентри, а учебная «потемкинская деревня», которую построила для нас Афина километрах в восьмидесяти отсюда. Поклон тебе, Фина.
– Спасибо, папа Джубал, но тут поработал «Шива» – мы с Майкрофтом Холмсом составили синергетическую параллель, а дирижировала Минерва. И раз уж вы тут все собрались, позвольте напомнить: Минни, Майк и я приглашаем всех на нашу свадьбу по завершению операции «Ковентрийский перелом». Так что подумайте заранее о свадебных подарках.
– Фина, ты откровенная материалистка, и потом – ваши композитные тела еще далеко не готовы.
– Да что ты? Иштар позволила перенести
