Михаил Тырин - Семьи.net (сборник)
– Да, – Макс побагровел. – Могу поклясться. Клянусь.
– Нехорошо начинать сознательную жизнь с клятвопреступления, – мягко сказал «доктор». – Но мы прощаем вас. Вы хороший брат и любите свою сестру. Вернее, уже можно сказать «любили». Не волнуйтесь, на Южном полюсе тоже живут люди. И на Северном, и еще в разных довольно диких местах. Не так хорошо, как в цивилизованных, и далеко не так долго, но живут. У них там другие законы и другой уклад. И на здоровье, мы ничуть не против. Но мы здесь будем жить так, как считаем нужным. И тех, кто не хочет, не желает и не ценит, мы не удерживаем. Мы от них избавляемся, и пусть скажут спасибо, что их просто выдворяют. В прежние времена с бунтовщиками не церемонились, их уничтожали. Вам все понятно? Идите. Вам предоставят пятиминутное свидание с сестрой.
Наставник выпускных классов Третьего евразийского интерната Рауль Коэн живет в комнате, которую до него занимал ныне покойный Отто Фролов. Дети почему-то недолюбливают Коэна, хотя он и уделяет им немало свободного времени. Рауль еще не подписал соглашения о рождении совместного ребенка ни с одной женщиной, и это его беспокоит, ведь незанятых кандидатур становится все меньше. Однако он остерегается предлагать соглашения после первой попытки, неудачной. Лори Милорава, м-сестра Жака Валишевски, та единственная, которой Рауль оказал честь, сделав ей предложение о рождении совместного ребенка, ему отказала. Лори – известная общественная деятельница, председатель особой комиссии по делам несовершеннолетних, опубликовала причины отказа на личном сайте в Сети. Коэн написал в министерство жалобу. Он обвинил Лори в клевете, и ее заставили снять статью за отсутствием прямых доказательств в доносительстве, но Рауль все равно чувствует косые взгляды коллег и даже учеников. Впрочем, Рауль гонит от себя воспоминания, связанные с его м-братом Антоном Валишевски, а, значит, и о том, что было написано в статье Лори, не вспоминает.
Жак тоже остался работать в интернате – тренером футбольной команды. Он нередко встречает Рауля, но всякий раз проходит мимо, словно они не знакомы.
Макс Броше отказался от стерилизации. Он был признан «вне социума» и выдворен на Таймыр без права на возвращение. Многие, правда, говорят, что не на Таймыр, а на остров Врангеля.
Океанолог Нелли Валишевски трагически погибла на плавучей станции «Южная», полгода не дожив до шестидесяти. Ее муж, директор полярной гимназии Антон Валишевски, пережил Нелли ненадолго, он тихо скончался в директорском кабинете на третий месяц после похорон. Четверо их детей и дюжина внуков регулярно счищают снег со стелы на общей могиле. И меняют ленту на венке из искусственных цветов. Надпись на ленте, впрочем, не меняется никогда:
«Они могли жить долго, но не стали. Они могли жить беззаботно, но не захотели. Они просто не пожелали жить друг без друга».
Примечания
1
«Россия, сироты, существует договоренность об усыновлении».
2
Мам! Пап! Я остаюсь с вами!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
