Артур Кларк - Сад Рамы

Ричард был изумлен, когда обнаружил кадры, где крошечные манно-дыни оказались помещенными внутрь волокнистых паутин. «Зачем мирмикотам откладывать сюда яйца? — подумал он. — Ради защиты? Или эти странные паутины представляют собой нечто вроде разумной плаценты?»

Вся последовательность изображений заставила Ричарда сделать вывод, что паутина в иерархическом плане доминирует над двумя остальными видами. В самом деле, картинки как бы намекали, что мирмикоты и птицы поклоняются существам-сеткам. «Неужели эти странные существа обдумывают все важные дела за птиц и мирмикотов, оставляя им самим несущественные вопросы? — спросил себя Ричард. — Невероятный симбиоз… Каким образом эволюция могла породить его?» Всего ему показали несколько тысяч кадров. После того как передачи повторились два раза, волокна отсоединились от Ричарда и втянулись в огромный ганглий. В последующие дни Ричарда оставили в покое, и его связь с организмом-хозяином ограничивалась лишь тем, что было необходимо для поддержания жизни.

Когда в паутине вновь образовалась дорожка и Ричард увидел за ней дверь, в которую вошел много недель назад, он подумал, что его скоро выпустят. Однако невольное возбуждение быстро утихло. При первой же его попытке шевельнуться, сетка еще крепче ухватила все части его тела.

«Итак, зачем же потребовалась эта дорожка?» Пока Ричард смотрел, в коридоре появилось трое мирмикотов. Ноги среднего существа были переломаны, а задний сегмент раздавлен, словно бы на него наехал тяжелый грузовик. Два его спутника внесли увечного мирмикота в паутину и затем отправились восвояси. Через несколько секунд волокнистая сеть начала обволакивать вновь прибывшего.

Ричард находился в двух метрах от травмированного мирмикота. Между ним и раненым не было ни волокон, ни комьев. Ричард еще не видел в ватной сети подобных пустот. «Итак, меня продолжают учить, — подумал он. — Чему же на этот раз? Выходит, паутина лечит мирмикотов, а они — птиц!» Паутина не мешала ему наблюдать за поврежденными частями тела мирмикота. Во время затянувшегося бодрствования Ричард следил за тем, как сеть плотным коконом обволакивала раненое существо. Одновременно большой ганглий, бывший ранее перед Ричардом, перебрался ближе к кокону. После недолгого сна Ричард отметил, что ганглий возвратился на свое место. Кокон на той стороне полости почти рассосался. Когда кокон полностью исчез и под ним даже не осталось следа мирмикота, сердце Ричарда заколотилось.

Но Ричард не имел времени подумать об участи мирмикота: волокна большого ганглия опять присоединились к его черепу, и в голове его разыгралась очередная пьеса. На первой же картинке оказалось пятеро людей-солдат, остановившихся на берегу рва, окружавшего поселение птиц. Они ели. Перед ними было разложено всякое оружие (впечатляющее разнообразие), в том числе и два пулемета.

Дальнейшие картинки иллюстрировали нападение людей на второе поселение. Две сценки оказались достаточно мерзкими. На первой молодая птица высоко в воздухе лишилась головы и падала на землю. В нижней части этого же кадра виднелись удовлетворенные мужские физиономии. Вторая сценка изображала большую квадратную яму, вырытую на луговом участке зеленого пояса. На снимке были видны останки нескольких мертвых птиц. Слева к братской могиле приближался человек с тачкой, в которой находилась еще пара птичьих трупов.

Ричард был ошеломлен. «Откуда взялись эти снимки? — гадал он. — И почему их мне показывают?» Припомнил все, что недавно приключилось внутри паутины, и, не веря себе самому, заключил: раненый мирмикот, должно быть, действительно видел все злодеяния, которые показали Ричарду… а значит, это сетевая структура каким-то образом перенесла изображение из разума мирмикота в мозг Ричарда. Осознав это, Ричард стал рассматривать картинки уже с большим вниманием. Сцены вторжения и убийств пробудили в нем гнев. На одном из последних снимков трое вооруженных людей нападали на птиц уже внутри бурого цилиндра. Живых не осталось.

«Итак, эти бедные существа обречены, — сказал себе Ричард, — и, вероятно, понимают это…»

Слезы вдруг наполнили глаза Ричарда, и с глубокой скорбью, еще не испытанной прежде, он понял, что личности, принадлежавшие к его собственному виду, систематически уничтожают птиц. «Нет, нет! — тихо вскрикнул он. — Остановитесь, пожалуйста, остановитесь. Неужели вы не видите, что делаете? Эти птицы — тоже воплощение чуда… химические вещества обрели сознание и в их телах. Они во всем подобны нам… Они наши братья».

За несколько секунд многочисленные встречи с птицеподобными существами заполнили память Ричарда и вытеснили наведенное изображение. «Они спасли мою жизнь, — вспомнил он о полете через Цилиндрическое море. — Притом без какой-либо выгоды для себя самих. Какой человек, — с горечью признался он себе, — сделал бы нечто подобное для птиц?»

Ричард редко плакал, но скорбь о птицах переполняла его. И он зарыдал, воспоминания обо всем, что было с ним в птичьем поселении, заполняли его разум: в особенности внезапная перемена в их обращении… и перевод в поселение мирмикотов. «А потом была эта экскурсия, и я оказался здесь… Значит, со мной пытались вступить в переговоры… но почему?» — Тут Ричард испытал еще одно потрясение, слезы вновь прихлынули к его глазам. «Потому что они в отчаянии, — ответил он себе. — И просят меня помочь».

6

Снова внутри паутины образовалась большая пустота. Ричард внимательно следил за тем, как тридцать с небольшим ганглиев сходились в сферу диаметром около 50 сантиметров по другую сторону зазора. Каждый из ганглиев с центром сферы связывало необычно толстое волокно. Поначалу Ричард ничего не смог обнаружить внутри сферы, но, после того как ганглии передвинулись в другое положение, на ее месте остался крошечный зеленый объект, присоединенный к сетке сотнями мельчайших волокон. Он рос очень медленно. Ганглии уже трижды меняли положение, каждый раз образуя ту же сферическую конфигурацию, когда Ричард наконец осознал, что в паутине растет манно-дыня. Он был ошеломлен: неужели без следа исчезнувший мирмикот оставил какие-то семена, так долго прораставшие? «Тогда они состоят самое большее из нескольких клеток. И ватное существо неким образом пестует эти крохотные эмбрионы…»

Тут ход его мыслей нарушился. Ричард осознал, что зародыши манно-дынь зреют метрах в двадцати от того места, где растаял в коконе мирмикот. «Тогда получается, что живая паутина перенесла яйца из одного места в другое и хранила их там в целости и сохранности несколько недель».