Кэтрин Куртц - Скорбь Гвиннеда

Кровь отлила у него от лица, когда она встала и медленно приблизилась к телу отца, на сей раз с легкостью миновав Столпы которые лишь внешне выглядели маленькими кубиками из черного дерева и слоновой кости. Она знала, что Кверон не сумел пройти следом, хотя телесно он и оставался рядом.

Джорем не стал спорить. Он открыл было рот, словно хотел что-то сказать, но тут же закрыл его и, склонив голову, взял меч в правую руку и обернулся к северу. Затем уперся кончиком клинка в ту точку, где мерцающий купол смыкался с помостом, и медленно повел лезвие вверх и по кругу, образуя арку в ткани круга. Сгусток мрака обнажился по ту сторону врат, и порыв ледяного ветра занес вовнутрь стайку сухих листьев - совершенно настоящих!

Вид их потряс Джорема, но он по-прежнему не произнес ни слова и лишь неохотно отодвинулся влево, открывая проход. Мечом он уперся в землю и прислонился к крестовине щекой, все так же не глядя на сестру. Должно быть, он ожидал, что Камбер пройдет сейчас сквозь проход. Она могла лишь надеться, что он не слишком рассердится, когда вместо этого вперед выступит она сама.

Ивейн с улыбкой отвернулась от отца и мысленно велела Кверону отстраниться, посылая ему последнее ласковое "прощай".

Склонив голову в знак согласия, он отошел за саркофаг, опустив руки, даже не пытаясь больше делать вид, что готов исцелить раны Камбера.

Она ощутила, как напрягся Джорем, но брат не оглянулся - и она была благодарна ему за это.

Собрав воедино всю свою любовь, надежду и силу, она опустила ладони на руки отца, сложив их в точности, как у него, а затем мягко разомкнула их. В тот же миг она устремила свое сознание в сеть заранее сплетенных чар, нащупывая связующие точки, ощущая, что он осознает, что она делает, и убеждая его, что выбор сделан ею добровольно, из любви к нему и ради служения их общей цели.

- Ты пойдешь дальше, и я пойду, и пусть пока наши пути разойдутся, но рано или поздно мм соединимся в Свете, - сказала ему Ивейн. - Так должно битв. Так будет правильно. Тебя ждет твоя работа, меня - моя. Я люблю тебя, отец, но другой человек ожидает меня, и мы с ним были в разлуке слишком долго.

Она не позволила ему воспротивиться, ибо уже ощутила приход Иного с той стороны круга - Иного, уже знакомого ей. Того, Кто ждал, как и в ту ночь, когда скончался король. Время пришло. Она была готова.

Закрыв глаза, она зачерпнула из источника сил, открывшегося ей, - и устремилась к сосредоточению энергий, под самым его сердцем, через которое он был привязан к физическому плану существования.

Все было так просто...

Ей оставалось лишь выправить равновесие, мысленно тронув нужную точку вот так...

Она превратилась в живой канал для струящейся силы, направляя ее через свои руки в его плоть.

Мощь нарастала, нарастала, и она еще подталкивала ее, все увеличивая давление, хотя и сознавала, что непоправимо губит свое тело.

Но боли не было. Она черпала энергию из защит круга, из кубов саркофага, из самых глубин своей жизненной силы - и за их пределами. Истощение пришло внезапно и было полным, словно низкая органная нота прошла через все тело, или отзвуки гонга прозвучали в тишине после благословения.

На краткий миг ей удалось уловить последний образ: невыразимо близкое лицо отца, исцеленного, совсем молодого, который распахнул глаза и улыбнулся ей с любовью, состраданием, пониманием, прощением и благодарностью за ту невероятную жертву, что она принесла ради его освобождения А потом он просто исчез, и она обернулась к вратам в круге, за которым тянул к ней руки возлюбленный, с растрепанными рыжими волосами и смеющимися янтарными глазами, а у него на плечах восседал хохочущий девятилетний мальчуган..

Она даже не вспомнила о теле, которое мягко опустилось на руки Кверону, подобно опавшему парусу. Она видела перед собой лишь мужчину, и мальчика, а затем - ослепительный Свет, что объял ее за порогом теней, в трепете черно-зеленых крыл Джорем не заметил ее ухода, ибо смотрел лишь на тело сестры, не обратив внутренний Взор вовне, но Кверон видел. Он оставался слеп ко всему остальному миру еще три дня - и помнил об увиденном до самого смертного часа.