Олег Синицын - Сюжет

- Зураб Николаевич? - ошеломленно выдохнул Божедай.

Кабашвили взирал на Павлика единственным глазом. Второй глаз, искусственный, он сжимал в пальцах.

Профессор Кабашвили, руководитель кафедры кибернетики, человек, который по словам Мальвинина более тридцати лет занимался предположением Эйнштейна!.. Впрочем, Николай Григорьевич немного ошибался. Кабашвили занимался теорией событий тысячу лет! Теперь становилось понятно, зачем профессор носил очки с толстыми линзами. Он скрывал искусственный глаз, живой оригинал которого потерял ещё в те времена, когда люди не могли пересечь океан, а книги писались на пергаменте.

- Значит, Эйнштейн не предсказывал существование Места? - спросил Божедай.

- Эйнштейн ничего не предсказывал, - произнес Корбэйн. - У него не было никакой теории по этому поводу, потому что это моя теория! Я занимаюсь ей всю свою долгую жизнь! Я знал о Месте, потому что Учитель водил меня сюда. Он издевался надо мной... Знаешь, как он перенесся в страну фантазий? Сделал всего один прогноз. Мы находились в Вавилоне. Учитель сказал, что сейчас та женщина уронит кувшин с молоком. В то же мгновение женщина действительно не удержала сосуд, а мы оказались в этом мире. Я пытался повторить его фокус, но у меня ничего не получалось. И так из года в год, из столетия в столетие...

- Но как же Мальвинин!

- Мальвинин был очень талантливым математиком. Он далеко продвинул мои исследования. Когда я начал снимать в Голливуде фильм "Искра", он потребовался мне там.

- Выходит, он не знал, что Пасколли это вы?

- А я не знал, что Джон Кэрролл передал ему видеокассету... Однако, достаточно разговоров!

Кабашвили повернул седую голову к постаменту. Павлик стоял рядом и не мог тронуться с места.

- Она прекрасна, не правда ли? - с трепетом произнес Корбэйн-Кабашвили. Он поднес к искорке ладони, словно грея их. - В ней сила и бесконечность! О, если бы ты знала, радость моя, как долго я шел к тебе...

Павлик начал пятиться. Он желал сейчас только одного - оказаться дома, в реальном мире, где на улицах по вечерам Горэнерго экономит электричество, где в университете кипит студенческая жизнь, а простодушная девушка Люба из видеопроката иногда корит Павлика за не перемотанную ленту.

За стенками кратера находится каменный мост. Его сейчас не видно, в отличии от высокого храма. Мост привел сюда Корбэйна. Мост выведет из страны фантазий Божедая...

Корбэйн не замечал, что Павлик удаляется. Его поглотил вид крохотного огонька.

- Люди переполнены жалкими желаниями, - говорил бывший завкафедрой. Но настоящим желанием может быть только одно...

Корбэйн коснулся искорки. Коротко вспыхнув, она слилась с ладонью. На миг его единственный глаз озарился белым огнем. Тело вздрогнуло, словно от конвульсии. Руки вытянулись, как жерди. Пальцы растопырились.

Божедай продолжал пятиться, глядя, как могучие древние силы завладевают человеком в черном плаще. Он испытывал страх и ужас - те чувства, которые охватывали пещерного человека при виде молнии. Наконец разум не выдержал, и Павлик побежал прочь.

Зубы Корбэйна выбивали дробь, но несмотря на это он сумел произнести повелевающим голосом:

- Я хочу обладать первородной силой Создателя и древним волшебством Бога!..

Холодный ветерок прошелестел по дну кратера, Павлику показалось, будто его прошило насквозь.

- И да будет так! - воскликнул Корбэйн.

Звезды на небе вспыхнули черным светом. Гора задрожала. Воздух вдруг взвыл и устремился к темной фигуре, которую ломали неведомые силы. В Корбейна полетели мелкие камни и пыль. Со всех сторон ветер устремился к нему. Мастер вскинул руки и, казалось, всасывал собой воздух мира.

Павлик бежал вверх по склону кратера, преодолевая сопротивление усиливающегося ветра. В какой-то момент напор сделался таким могучим, что юноша не мог двинуть и ногой. Он повалился на камни, впившись в какую-то трещину. Ветер неистовствовал, бурей проносясь по лону каменной чаши на вершине горы.

Ноги оторвало от земли. Ветер пытался унести Божедая. Пальцы уже готовы были сдаться...

Он не хотел возвращаться. Его страшил Корбэйн. Страшили те силы, которые завладели им. Павлику нужно вернуться домой, только и всего!

Ветер неожиданно стих. Ноги опустились на склон. Павлик оглянулся, и вскрикнул от боли. Яркий свет резанул по сетчатке глаз.

На месте бывшего профессора кибернетики находилась фигура, испускающая ослепительный свет. Павлик схватился за глаза, пытаясь выдавить пляшущих солнечных "зайчиков".

Исходящее от Корбэйна сияние было настолько ярким, что свет пробивался даже сквозь зажатые ладонями глаза.

Павлик отвернулся, и через некоторое время боль стала проходить, а сияние вокруг - меркнуть. "Зайчики" уменьшились и исчезли, Божедай попробовал взглянуть на мир.

Сияние пропало. Корбэйн больше не светился. Он снова превратился в человека в черном плаще, но теперь, глядя на него, Павлик почему-то вспоминал глубину и скрытую силу искорки...

- Я долго ждал этого часа, - прогремел голос Корбэйна. - Сила бога во мне. Наконец, я владею волшебством!

Божедай вскочил и рывком оказался на гребне. Вот он, каменный мост, ведущий к одному из окон храма. Узкий, но не уже остальных, которых Павлик преодолел множество.

Это выход из мира черных звезд!

Тяжелый удар заставил содрогнуться гору. Павлика сбросило вниз, к основанию моста, а огромные куски скал, составляющие стенки кратера на вершине горы, разлетелись далеко в небеса и растворились в яркой синеве. Над головой пронеслась каменная глыба, а Павлик, прижавшись грудью к краю, с ужасом смотрел вниз на почти отвесный склон.

Просто чудо, что его не сбросило туда. Он долго бы кувыркался по гладкой поверхности, тщетно пытаясь за что-нибудь зацепиться, а под конец исчезнул бы в бездне.

Павлик выдохнул и оглянулся.

Кратер превратился в плато, посреди которого рядом с каменным постаментом (теперь пустым) стояла темная одинокая фигура.

Корбэйн разрушил стенки кратера, чтобы не позволить Божедаю бежать. Зачем? Корбэйн получил искру! Пусть первым деянием нового бога будет прощение, пусть он позволит вернуться домой потерявшемуся юноше.

Корбэйн двинулся по плато, направляясь не куда-нибудь, а к Божедаю. После того, как он взял искру, в его внешности произошли странные изменения. Но Павлик не понимал - какие.

Божедай с трудом поднялся. Каждый орган, каждый участок тела ныл. Руки и ноги налились слабостью, голова кружилась. Он подошел к мосту.

До заветного окна недалеко, метров сто пятьдесят. Внизу - туманная бездна. Павлик ступил на мост и сделал несколько шагов.

Он чувствовал себя странно и удивительно в новой роли. Что-то было не так с ним, но Корбэйн не мог понять - что именно.