Бертрам Чандлер - В альтернативную вселенную

…За иллюминаторами не было ничего — ни странного корабля, ни вытянутой в форме большой линзы Галактики, ни звезд, ни туманностей…

Это была Последняя Ночь.

11

Несколько часов спустя все пришли к нерадостному выводу, что они находятся в Абсолютной Пустоте. Их сигнальные приборы — физические или парапсихологические — были абсолютно бесполезны, так же, как и навигационные. Вокруг них не существовало ничего — о чем можно было бы поговорить, или за что зацепиться.

Похоже, они падали — но сквозь что? куда? — со скоростью, превышающей скорость света. Но там, где они находились, не было света. Не было ни точки отправления, ни пункта прибытия.

Посоветовавшись со старшими офицерами, Гримс приказал отключить навигационную систему Мансхенна. Им некуда было лететь, и не имело смысла расточать энергию и попусту раскручивать гироскопы. Затем он созвал общее собрание в кают-компании.

Там, естественно, еще царила сумрачная обстановка, оставшаяся после медиумического сеанса. Труба так и осталась лежать на столе, а тамбурин прилип к вентиляционному отверстию. На этот раз за стол сели Гримс и Соня. Бледная и растерянная после сеанса, в котором она поневоле оказалась главным действующим лицом, Кэрен Шмидт снова села возле фисгармонии. Гримс с удивлением взглянул на нее и пожал плечами — ей было вовсе не обязательно садиться сюда.

Когда все собрались, Гримс попросил тишины.

— Господа, вы можете курить, но хочу вам напомнить, что может пройти достаточно много времени, прежде чем мы пополним наши запасы.

Он усмехнулся, увидев, как Тодхантер, который достал уже было сигарету из своего платинового портсигара, поспешно спрятал ее обратно. Гримс продолжил:

— Господа, ответственность за случившееся полностью лежит на мне. Я понимал, что уменьшение массы корабля при включенной навигационной системе Мансхенна может повлечь непредсказуемые последствия, что, по всей видимости, и произошло. Но я был вынужден включить двигатели — и вот теперь мы не знаем, где находимся.

Соня прервала его:

— Не будьте глупы, Джон. Если бы вы не включили двигатели, то нетрудно себе представить, что бы нас — и команду другого корабля ожидало. Это было бы столкновение, и не из слабых.

— Она права, — негромко сказал кто-то, а еще кто то предложил проголосовать за вотум доверия капитану.

Гримс не имел ничего против демократии, но сейчас явно было не время решать вопросы демократическим путем. В космическом полете, да и вообще на корабле должна царить диктатура, и уж тем более в подобной ситуации. К тому же ему не понравилось, что Соня назвала его по имени перед всем экипажем. Пологому он холодно ответил:

— Я ценю вашу веру в меня, но не считаю, что мы добьемся результатов путем голосования. Как командующий кораблем, я единственный отвечаю за эту экспедицию.

Он позволил себе слегка улыбнуться.

— Но я не всезнающий. И я с удовольствием выслушаю все ваши мысли по поводу сложившейся ситуации и любые предложения, касающиеся того, как нам выбраться из этой… переделки.

Суинтон, сидевший в переднем ряду вместе с другими офицерами, принялся вдруг смеяться. Но это был не истерический смех. Гримс взглянул на него из-под своих густых бровей и холодно спросил:

— В чем дело, Суинтон?

— Прошу прощения, сэр, но это очень забавно. Мисс Шмидт во время сеанса играла на своем допотопном инструменте по черным и белым клавишам, а вы, за вашим пультом, решили сыграть по щелям между клавишами.

— Что вы хотите этим сказать?

— Мы как раз находимся в такой щели. Мы перескакивали из одной Вселенной в другую, но не смогли расщелкать этого. Мы попали в щель между двумя Вселенными.

— Очень остроумное сравнение, Суинтон. Очень остроумное. Мы действительно упали в пропасть между соседними Вселенными. Весь вопрос теперь в том, как нам отсюда выбраться.

— Может, командир Кэлхаун может как-нибудь помочь? — сказал Рэнфрю. Во время сеанса мы ведь вошли в контакт с… с чем-то.

Кэрен запротестовала:

— Нет! Нет! Вы не испытывали этого, когда что-то чужое сидит в вашем теле и мозге. А я испытала, и больше не хочу!

К общему удивлению Кэлхаун не выразил большого энтузиазма при этих словах. Он осторожно произнес:

— Тот… э-э… с кем мы разговаривали, оказал нам медвежью услугу. Если бы нам удалось установить контакт с одним из Главных Духов, все было бы иначе. Но мы не смогли. А если мы еще раз вступим с ним в контакт, то лишь выставим себя на посмеяние.

Наступило тягостное молчание.

— Кто еще хочет высказаться? — нарушил его Гримс.

Опять встал лейтенант Патрульной Службы.

— Позвольте мне, сэр. Я считаю, что если система Мансхенна закинула нас сюда, то она же нас и вытащит. Тут имеет значение и тот факт, что моя система тоже была включена в тот момент. Таким образом, можно предположить, что к печальным для нас последствиям привел выброс массы именно в момент работы двух аппаратов. Как вы знаете, проводились эксперименты с обеими системами в момент их перемещения во времени.

Вы, без сомнения, слышали о Фергюсе и о его безумном изобретении, которое он испытывал на Венцеслаусе, луне Каринфии. Так вот, мне кажется, я знаю, что нам надо делать. Но прежде нужно теоретически проработать мою идею, а для этого мне необходима помощь инженеров системы Мансхенна и вообще тех, кто когда-либо занимался математическими выкладками.

— Что же именно из себя представляет ваша идея?

— Лишь следующее, сэр. Повторить полностью те условия, в которых мы были, когда, по выражению командира Суинтона, провалились в расщелину, но с одной разницей.

— Какой же?

— Система Мансхенна должна быть запущена в обратном направлении.

— Это невозможно, — равнодушно сказал Кэлхаун.

— Это возможно, командир, но с учетом значительных изменений, которые нужно будет сделать.

— Мы можем попробовать, — сказал Суинтон.

— Да, — согласился Гримс, — можем. Здесь самое главное — не совершать каких-либо действий, не изучив подробнейшим образом теорию. Не нужно говорить, что обратная процессия времени может состарить нас на несколько лет за пару секунд. Другая перспектива не из приятных — нас может закинуть в отдаленное будущее, которое может оказаться чрезвычайно негостеприимным. Будущее, в котором погаснет последнее из наших солнц, а все живое умрет. Или будущее, в котором наш мир будет покорен одной из нечеловеческих цивилизаций — Схаара, например, или Даршаны. Конечно, мы с ними поддерживаем дипломатические отношения, но они нас недолюбливают точно так же, как и мы их.