Брайан Стэблфорд - Земля обетованная

Такой разговор почти всегда имел успех, если речь идет о солдафонах. Конечно, лейтенант на самом деле не принадлежал армии, но должность есть должность, и офицеры «Зодиака» все еще были офицерами.

— Необходимые инстанции проинформированы, — спокойно ответил Дельгадо. — Представители Нью Рима будут проконсультированы. В соответствующее время вы будете извещены о принятом решении.

— Подождите, Дельгадо. — Чарлот глубоко вздохнул.

— Осторожно, Титус, — пробормотал я. — Вы можете показать, что тоже имеете слабости.

Он проигнорировал меня.

— Вы играете с будущим вашего народа, обратился он к Дельгадо. — Это показалось мне слишком сильной формулировкой, но у Чарлота перегорели все предохранители. Он решил действовать силовыми методами. — Если вы не уверены, что можете поручиться за катастрофу, если позволите похитительнице ребенка использовать вашу планету как убежище, то вы, конечно, имеете право быть моим партнером по разговору. Вы помешали нам приземлиться и схватить преступницу и сами не сделали ни малейшего шага для ареста этой персоны. "Белое Пламя" через пять минут приземлится, и вы будете виновны в соучастии в похищении ребенка. С вашей поддержкой мы могли бы урегулировать дело, но вместо этого вы создали из него дипломатический инцидент. Теперь мы требуем вашей помощи в выслеживании похитительницы и ее жертвы. Исчезните от микрофона и приведите кого-нибудь, кто достаточно компетентен для оказания нам такой помощи.

Это была сильная речь.

Из громкоговорителя донесся другой голос.

— Говорит командор Хауке с «Зодиака», — сообщил он. — Ваша официальная просьба принята к сведению. У нас нет никаких доказательств, что совершено какое-то преступление. У нас не было и нет никаких причин арестовывать людей с "Белого Пламени". Корабль не получал разрешения на посадку, но это только наша забота, и мы не намерены что-либо предпринимать. Как только к нам обратятся соответствующие службы, мы примем во внимание ваше требование о поддержке в этом деле. Заявление о посадке отклонено.

Дай ему, малыш, подумал я. Не позволяй себя переехать. Здесь только встань на задние лапки. Вслух я ничего не сказал, чтобы не вызвать сомнений в своей лояльности.

— Я Титус Чарлот с Нью Александрии, — снова повысил голос Чарлот. — Я руководитель колонии анакаона на Нью Александрии. Безопасность этой колонии на моей ответственности. Я могу потребовать законных полномочий, чтобы вы оказали мне всяческую поддержку в отношении выполнения моих обязанностей по отношению к членам колонии. Один из ее членов похищен, и похитительница в настоящее время находится на вашей планете на свободе. Эта ситуация вызвана недостатком вашей готовности помочь нам. Если вы немедленно не измените ваше решение и не окажете нам поддержки, в которой мы нуждаемся, я буду добиваться от соответствующих инстанций разрешения силой добиваться моих прав.

Закончив, он бросил на меня взгляд, и я увидел в его глазах блеск. Он считал, что остался победителем.

Я, вообще-то, тоже так считал, разве только Хауке удастся козырнуть точно так же.

Но Хауке колебался. Вместо того, чтобы отбить удар, он задумался.

— Вы можете привести доказательства вашим утверждениям? — спросил он.

— Да, могу, — ответил Чарлот.

— Ну, так сделайте это.

— У нас приказ на арест, оформленный на женщину-анакаона, известную как Ленаа, проживавшую до настоящего времени на Нью Александрии.

— Приказ на арест выдан Нью Римом? — осведомился Хауке, хотя ему было чертовски ясно, что это не так.

— Приказ на арест оформлен в полном согласии с Нью Римом, — твердо ответил Чарлот.

Последовала длительная пауза.

Наконец, Хауке объяснил: — женщина будет задержана.

— Когда?

— Насколько возможно скоро.

— Этого недостаточно. Похищена девочка. Ребенок. Мы требуем, чтобы немедленно была отправлена поисковая группа, и, кроме того, чтобы наш персонал принял участие в поиске. Мы требуем, чтобы были приняты все необходимые меры.

— Они будут приняты, — пояснил Хауке незамедлительно.

— Я очень советую вам это, — пригрозил Чарлот. — Иначе я вызову из Нью Рима крейсер с шестью сотнями человек.

Я знал, что это бессовестная ложь. Но знал ли Хауке? И что на это скажет посол Нью Рима, если узнает, что служащий Библиотеки Нью Александрии бросается такими угрозами?

— Вы должны подождать, — резко ответил Хауке.

— Как долго? — Чарлоту было противно соглашаться.

— Вы получите ответ в течение часа.

— Сделайте из него тридцать минут, — потребовал Чарлот.

— Час, — сказал Хауке. — Я приказываю вам ждать. — Слово «приказываю» он слегка, но заметно подчеркнул.

Связь прервалась.

— Я не нахожу, что вы были особенно ловки, — заметил я.

— Ваше мнение меня не интересует! — рявкнул Чарлот. Он все еще был разъярен.

— Я сам мог бы сделать это лучше, — съязвил я. Вероятно, я никогда больше не буду иметь такой возможности.

Но он холодно молчал. Опять началось долгое ожидание.

Я устал.

— Оставь его в покое, посоветовал ветер. Сейчас может случиться все, что угодно. Если это дело сорвется, ты определенно не захочешь, чтобы он упрекал в этом тебя.

Он ни в чем не может меня упрекнуть, сказал я.

— Не давай ему никакого повода, продолжал ветер. Подумай о том, кто должен опуститься за Чарлота на планету, если будет получено разрешение. Он сам не станет работать ногами в джунглях, каким бы важным для него ни было это дело.

Это уж точно.

Ах, подумал я, мы никогда не попадем на планету. На угрозу канонеркой они не клюнут.

— Но они же не знают, что Чарлот лгал.

И опять он был прав.

Чтобы убить время, я продолжал беседу. Но спорили мы о не слишком важном. Я только старался не заснуть, так как действие последнего стимулирующего укола постепенно проходило. Я не знал, стоит ли делать еще один. Сядем ли мы в ближайший час или будем прокляты навсегда остаться на орбите, все выглядело таким образом, что я скоро получу шанс выспаться.

Разговор шел с точки зрения нашего теперешнего положения о менее важных вещах. Это был самый безобидный разговор. Из него можно было видеть, какими изысканными стали в последнее время формы нашего общения. Постоянный стресс, в котором мы находились в пещерах Рапсодии, остался позади вместе с адской темнотой этих пещер. Теперь уже не имело такого большого значения, что ветер был неспособен манипулировать моим телом. Тогда, в пещерах, для меня это было делом чудовищной важности — но не теперь. Теперь я уже больше не судил о нем по тому, что он говорил и делал, и по тому, что он способен был сделать. Я был относительно уверен, что он не представлял опасности для моей эксцентрической духовной независимости, которую я так ценил. Всегда наступает момент, когда прекращаешь против чего-то бороться и учишься с этим жить. Так случилось и у меня с ветром. Я сменил свое отношение не разом, но все же это был большой перелом. Постепенно я пришел к пониманию, что ветер — если он вообще изменял меня — делал меня лучше. Конечно, ветер всегда говорил мне об этом, но он был слишком вежлив, чтобы напомнить об этом сейчас.