Эдуард Велипольский - Три Остапа

– Я когда-то, очень давно, наткнулся на интересную статью – неожиданно, с задумчивым видом, начал говорить Остап – Там автор попытался объединить два противоположных направления – Дарвинизм и религию. Вы ведь знаете, что согласно религиозному учению человека создал Бог. Дарвинисты же утверждают, что человек произошёл от примата. Самое интересное, как рассуждает автор, что оба эти направления верны. Если Бог создал "всё" и "вся", то вполне логично, что он создал и человека, потому как тело человека состоит из тех же материалов что и "всё" – из углерода и водорода. Поскольку всё живое развивается, а естественный отбор служит механизмом этого развития, то можно смело говорить о том, что человек это продукт эволюции. Но здесь наблюдается небольшая нестыковка: тогдашний человек, по своим физическим данным, в общем-то, был обычная скотина, ничем таким особа не примечательная и не выделяющаяся. Так что же произошло, что он выбился в люди? И вот здесь автор обращается к определению Бога, с которым соглашаются все религиозные направления – Бог, это любовь. Любовь понятие объёмное. В него входит такие качества как честность, порядочность, доброта, дружелюбие и так далее. Из чего следует, что любое это качество в отдельности, представляет Бога. Автор предполагает, что в определённое время, у каких-то животных, может они тогда даже и не были человекообразными, появляется такая черта характера, которая в современном обществе называется толерантностью. А попросту говоря – доброта. Откуда и почему она вдруг появилась – неизвестно. Мутация, случайная комбинация ген или не случайное? Но с такой чертой характера перспективы выжить у этого животного не было, потому как естественный отбор основан на злобе и агрессии. Будь то стайные животные или одиночные, закон один – побеждает сильнейший. Слабый противник, даже если он одного вида, в лучшем случае, изгоняется из территории обитания. Но с появлением на жизненной сцене животного с новым качеством характера всё изменилось. Если раньше эта стая животных, встретив другую такую же стаю себе подобных, начинала с помощью силы выяснять отношения, то теперь они стали дружелюбно относиться друг к другу, изучать друг друга. Так возникло общение, обмен опытом, может быть, так зародилась и начала развиваться речь. Информация накапливалась, и как следствие, увеличился объём мозга, появился интеллект. Конечно, случалось, что первые племена людей враждовали и воевали. Но рождение человека, всё-таки, пошло от доброты.

– Доброта… душевность… душа… – растягивая слова, проговорил Владимир Дмитриевич – Всё верно: Бог вздохнул в человека душу.

– А может дикарь из одного племени завёл "шашни" с дикаркой из другого племени… – резко, не без иронии, вклинился в разговор Игорь Васильевич – Яблоки из чужого сада всегда слаще, а чужие бабы – красивее.

Журавлёв-Осокин и Остап одновременно повернули головы в его сторону.

– Вполне возможно – сказал один.

– Скорее всего, оно так и было. Любовь… – снисходительно улыбаясь, добавил другой.

Вдохновлённый такой поддержкой Игорь Васильевич с задором продолжал – "Вот у нас дочка мастерицы вышла замуж за негра. И хорошо живут, между прочим. А дети какие красивые получились…".

Однако последнее его высказывание осталось без внимания.

Владимир Дмитриевич и Остап молча смотрели по сторонам. За разговором никто не заметил, как исчезла панорама и молчаливая, грустная пауза от предстоящего расставания повисла в воздухе.

– Пора? – тихо спросил Остап, глядя в глаза Журавлёву-Осокину.

Тот слегка кивнул головой, одновременно опуская ресницы.

Остап тяжело вздохнул, продолжительным взглядом посмотрел на Игоря Васильевича и вдруг резко повернулся к пульту. Уже на развороте он протянул руку в сторону одного из экранов и ещё в движении коснулся какого-то символа расположенного там.

Игорь Васильевич почувствовал, как под ним исчезло кресло, и он полетел вниз.

– Стой! Мы же ему не стёрли память!

Эти слова он уже слышал у себя дома, лёжа на полу в прихожей.

Осторожно поиподнимаясь, Игорь Васильевич встал на котени и увидел в дверях Марию Игнатьевну с сумками в руках.

– А что ты здесь разлёгся? – настороженно спросила она и уже в более грозной форме высказала предположение – Опять "нажрался"? Что, до кровати дойти не можешь?

– Не… я тут… потерял кое-что… – заглядывая под шкаф, произнёс он.

Отлично зная повадки супруга, Мария Игнатьевна поняла, что с ним всё в порядке и собиралась уже проследовать на кухню. Однако она сделала всего лишь шаг, как лампочка в прихожей потухла.

– Да что ж это такое? Ты когда уже, наконец, купишь нормальные пробки? Постоянно говоришь ему одно и то же, а ему всё до лампочки! Сил моих больше нет! Когда это уже, наконец, кончиться? – взорвалась женщина громким криком, выплёскивая из себя по дороге на кухню всё негодование, накопившиеся за последнее время.

– Да куплю я тебе пробки… – сказал Игорь Васильевич, поднялся с пола и направился в коридор устранять неисправность.

Проделав обычные манипуляции, он вдруг остановился и застывшим взглядом уставился на стену.

– Пробки… лампочки… – произнёс он и, в следующее мгновение, подняв к верху указательный палец, не громко, но торжественно добавил – Вселенная… Вечность…

– Купит он… Вот только когда? Когда квартира сгорит… – доносилось в это время из кухни.

– Вот сейчас пойду и куплю – сказал Игорь Васильевич, снова заходя в прихожую.

Здесь он остановился, прислушался, слегка поворачивая голову. Потом открыл дверь в комнату супруги и заглянул туда. Потом в свою комнату.

Когда он зашёл на кухню и, стоя в дверях, начал взглядом шарить по углам, женщина спросила – "Ты что ищешь?".

– Смотрю, нет ли где здесь "синего стакана"… – вполголоса, как-то растерянно, ответил тот.

Взрыв негодования у Марии Игнатьевны был сильнее прежнего. От её крика даже Игоря Васильевича передёрнуло.

– У тебя только один стакан на уме! Люди ремонты делают…

– Всё, иду уже в магазин! – повысив голос, оборвал он супругу на полуслове и, повернувшись, сделал шаг к выходу. Но вдруг он остановился, медленно повернулся и снова подошёл к дверям кухни.

– Здесь… может быть… мужик появиться… такой… с "синей мордой"… – обратился он к супруге.

У женщины округлились глаза и сжались губы. Она молча стала махать на мужа пальцем и только спустя какое-то время произнесла тихим, но полным гнева и возмущения голосом – "Вот только попробуй привести сюда кого-нибудь… Мне твоей синей морды достаточно".

Игорь Васильевич махнул рукой и быстро направился к входным дверям.

Их квартира находилась на третьем этаже, поэтому обычно все спускались пешком по лестнице.