Джек Вэнс - Властители Зла. Кн. 2. (Лицо - Книга грез)

— Что теперь? — спросил Рэкроуз. — Визит к Тинтлу?

— Да, — ответил Джерсен. — Он ведь где-то рядом.

— Эта вульгарная особа упомянула задний двор, — проворчал Рэкроуз. — Туда можно пробраться, обогнув таверну, по переулку Нунана.

Они прошли за угол здания, в котором размещалась «Сень Тинтла», и стали подниматься по пологому склону холма вдоль боковой стены. Через несколько десятков метров показались ворота с металлическими прутьями, сквозь которые открывался вид на задний Двор. Слева во тьме вырисовывался ряд полуразвалившихся сараев, из одного пробивался свет.

Из окна верхнего этажа здания раздалось несколько резких металлических звуков, будто от ударов кастрюли о стену, затем стала видна опускавшаяся оттуда веревка, к концу которой и в самом деле была привязана кастрюля.

— Похоже, — заметил Джерсен, — что Тинтл сейчас будет ужинать.

Дверь сарая отворилась, в проеме четко обозначился силуэт невысокого широкоплечего мужчины. Он проковылял через двор, отцепил кастрюлю от веревки и понес ее в сарай.

— Тинтл! — крикнул Рэкроуз через решетку ворот. — Эй, Тинтл! Подойдите к воротам!

Тинтл остановился в недоумении, затем отвернулся и быстрым шагом направился в сарай. Как только за ним закрылась дверь, весь двор снова погрузился в тьму.

— На сегодня с Тинтла достаточно и этого, — произнес Джерсен.

Двое мужчин вернулись на Пилкамп-роуд, дождались омнибуса, следовавшего в южном направлении, и отправились в Старый Город.

Глава 4

Автор данного исследования, размышляя над личностями Властителей Зла и их будоражащими воображение деяниями, то и дело приходит в полнейшее замешательство, наталкиваясь на многочисленные и разнообразные события, требующие анализа. Для упрощения своей задачи автор постоянно прибегает к обобщениям, однако всякий раз убеждается в том, что с таким трудом достигнутая им стройность выводов быстро рушится под тяжестью оговорок, без которых немыслимы вышеуказанные обобщения.

По сути, всем пяти рассматриваемым индивидуумам свойствен лишь один-единственный общий аспект — полнейшее безразличие к человеческим страданиям.

Так, сравнивая Ленса Ларка с другими Властителями Зла, мы не обнаружим в их характерах никаких иных общих черт, кроме указанного единственного свойства. Даже анонимность и скрытность, которые легко могут показаться определяющими элементами их умения ускользать от карающей десницы закона, в случае Ленса Ларка деформируются в необузданную дерзость и даже кажутся проявлением страстного желания привлечь внимание общественности к собственной персоне. Временами создается такое впечатление, что Ленс Ларк едва ли не сам стремится всеми доступными его воображению способами изобличить себя.

Тем не менее, если просуммировать все, что нам известно о Ленсе Ларке, мы обнаружим совсем немного заслуживающих доверия фактов. Его описывают как высокого мужчину внушительной внешности, который за счет жгучего, пронизывающего взгляда и резких движений создает впечатление натуры непредсказуемой и подверженной необузданным страстям. Не существует достаточно четкого описания его лица. Согласно слухам, он — непревзойденный мастер владения плетью и получает удовольствие, карая ею своих недругов.

Эссе, отрывок из которого приведен выше, завершается следующими словами:

Не устояв в последний раз перед соблазном отыскать общий знаменатель, беру на себя смелость высказать следующие предположения.

Поражающую воображение глубину порочности Властителей Зла невозможно измерить количественно, в связи с чем становится бессмысленной сама постановка вопроса, кто из них является носителем наибольшего зла и самым мерзким из исчадий ада. В качественном же отношении им, хотя по большей части и интуитивно, можно дать короткие, но выразительные характеристики:

1. Виоль Фалюш злобен, как потревоженный шершень.

2. Малагейт-Бедоносец нечеловечески бессердечен.

3. Кокур Хеккус обожает приводящие в неописуемый ужас выходки.

4. Говард Алан Трисонг непостижим, изворотлив и, по всей вероятности, безумен, если такой диагноз вообще приложим к индивидуумам подобного рода.

5. Ленс Ларк жесток, мстителен и сверх всякой меры чувствителен к малейшим признакам неуважения к его персоне. Как и Кокур Хеккус, он весьма склонен к садизму, притом в доходящих до абсурда проявлениях. Время от времени появляются сообщения об исходящем от него некоем «дурном запахе» или источаемых им «миазмах», но до сих пор со всей определенностью не выяснено, в самом ли деле это просто плохой запах или метафора, передающая ненормальную психологическую или нравственную атмосферу, сопутствующую его присутствию. Тем не менее, судя по всему, из всех Властителей Зла именно он физически наиболее непривлекателен, за исключением, пожалуй, Говарда Алана Трисонга, описание внешности которого отсутствует.

Карл Карфен. «Властители Зла»

* * *

Северная часть озера Фимиш совершенно скрылась из виду за завесой ливня, которым сопровождалась утренняя гроза. Поднявшаяся над горизонтом Вега то и дело посылала в подернутый серой дымкой город яркие светящиеся стрелы, пробивающиеся сквозь просветы в стремительно проносящихся по небосклону тучах. Вот так, то в лучах света, то в сероватой мгле, Джерсен и Джиан Аддельс шагали по эспланаде, направляясь к Эстремонту.

Аддельс шел напряженно, без всякого энтузиазма, понурив голову. Лицо его было сумрачно и уныло. Когда они подошли к дамбе, он на мгновение приостановился:

— Вы отдаете себе отчет в том, насколько безумна эта затея?

— Зато намерения самые добрые, — возразил ему Джерсен. — Когда-нибудь вы еще поздравите себя с тем, что содействовали мне.

Аддельс тем не менее продолжал ворчать:

— В тот день, когда меня выпустят из Фрогтаунской тюрьмы.

Джерсен оставил последнее замечание без внимания. На середине дамбы Аддельс остановился:

— Вам, Джерсен, не следует идти дальше. Нас не должны видеть вместе.

— Разумное предложение... Я подожду здесь.

Вскоре перед Аддельсом, продолжившим путь в одиночку, открылись огромные двери из стекла и металла, и он, войдя в вестибюль, ступил на роскошный пол, выложенный белым мрамором и стелтом[4].

Аддельс поднялся на четвертый этаж и в подавленном настроении прошествовал в канцелярию старшего делопроизводителя. У двери он остановился на мгновение, сделал глубокий вдох, расправил плечи, провел языком по пересохшим губам, придал лицу выражение безмятежного спокойствия и уверенности в себе и только после этого переступил порог приемной.