Василий Шахов - Тень Уробороса. Аутодафе

Боль вывинтила ему голову до хруста в висках, глаза перестали видеть, Эфий почувствовал, будто валится с немыслимой высоты. Он конвульсивно дернулся, тяжело разлепил набрякшие веки и увидел над собой морду материнской козы. Обидчики попросту сбежали, решив, судя по всему, что пастух умер — и потом это подтвердилось, когда они увидели его живым в селении: на лицах подростков отобразился такой ужас, какого Эфию не приходилось видеть никогда ни у одного человека. Но эти люди не интересовали его теперь. Он хотел знать, правда ли с ним случилась та захватывающая прогулка к безбрежному озеру с выжженной землей? Спросить — сон или явь — было не у кого. И без таких вопросов о юноше теперь заговорили, что он «совсем тронулся умом», а ему не хотелось злить односельчан, уже один раз едва не отобравших его жизнь.

Теперь, после материнской притчи, воспоминания о дне странной прогулки снова стали яркими. Значит, он видел то место, где в незапамятные времена погибло множество людей, а потом бушевали страшные пожары? Тогда неудивительно, почему было таким ужасным небо над пустошью: оно привыкло затягивать в себя туман, которым становились убитые, сгоревшие в пламени…

Отпустив стадо пастись, Эфий уже хотел было умоститься меж двух стволов Расщепленного Дерева у оврага и начать вырезать из податливой, размоченной в воде кости фигурку козы, как вдруг понял, что происходит странное. Это он краем глаза уловил стремительное движение над ближней грядой скал, и совершить такой быстрый полет птице было бы не под силу. Прижавшись к коре в надежде стать невидимым, пастух впился глазами в округлый и явно тяжелый, даром что завис в воздухе, предмет цвета звезд. Только что мчавшаяся с немыслимой скоростью махина теперь неуклюже покачивалась над макушками овражных деревьев и была почти вровень с притаившимся между стволами Эфием — очень близко. Юноша понял, что жестокие духи пришли за ним и его народом. Всё, как и говорили Старшие. Лодка, переносившая духов, превосходила по размерам все стойбище солнцескалов, и никому не под силу было бы выдолбить такую руками, без колдовства.

Постепенно сминая собой лес, лодка цвета звезд усаживалась на землю в сыром овраге. Духи хотели укрыться подальше от человеческих глаз, чтобы напасть внезапно, это было понятно. Эфий и от понятного-то не привык ожидать блага, а что уж толковать о необъяснимом? Конечно, если эти духи злые, то они нападут и уничтожат всех его сородичей.

Однако вопреки страху и порыву бежать с предупреждением к Старшим Эфий сполз со своего дерева и, держась кустов, стал красться в сторону приземления лодки. Он напрочь забыл о своем стаде, об оставленном наверху, под корнями, узле с едой, и лишь до немоты в руке стискивал костяную рукоять ножика, годного разве только для вырезания нелепых фигурок.

Духи покинули свою лодку и, осматриваясь, ходили неподалеку от нее. Эфий залег в ямке, выстланной мхом и затянутой протянувшимся с веток вьюном. Он слышал голоса, но не понимал языка духов. Ужас давил его желудок, но все-таки пастух был готов в любой момент кинуться со своим ножиком на любого, кто напал бы на него, если бы все-таки узнал, где тот спрятался. Ему и невдомек было, о чем говорили «духи» друг с другом:

— Между прочим, за нами наблюдает местный дикарь!

— А! Ха-ха-ха! Ну вот и вы заметили. Что ж, в легендах аборигенов добавится россказней о богах. А доктор еще потешался над теориями о пришельцах, помните?

— Ну как же не помнить! «История — точная наука, а все эти домыслы и вымыслы о богах со звезд и прошлых цивилизациях — не более чем бред романтически настроенных дураков!» Готов поспорить, что за пазухой у нашего дикаря ржавая ковырялка по типу тех, снимками которых доктор так неубедительно пытался подтвердить свои возражения… Кстати, я ничего не знал об этой части населения планеты. Откуда они? Какой у них строй? Почему не найдены и не оцивилизованы? Непорядок!

Так беседовали двое довольно молодых мужчин в защитных комбинезонах (разумеется, «цвета звезд»), под которыми скрывалась броня, способная уберечь человеческое тело от чего угодно, разве что не от выстрела в упор из плазменного оружия… Один из «пришельцев» был значительно выше второго. При этом оба что-то фиксировали с помощью небольших мерно гудящих устройств, а неподалеку от них копошились другие люди в таком же обмундировании; те собирали землю и куски дерна в прозрачные сосуды, ловили воздух в пробирки и совершали еще массу бессмысленных с точки зрения оцепеневшего Эфия манипуляций. Звуки их речи он сравнил бы с чем-то вроде блеяния козы, иногда перемежаемого псиным подтявкиванием.

— Судя по показаниям — вот, сами посмотрите — радиационный фон здесь в норме. Но могу поспорить: здесь что-то явно не слава богу, коллега…

— Не очень удачно сели. Если бы не та каверна, я предпочел бы исследовать область черной пустыни. Вот где, видимо, уйма загадок…

— Да и каверна там неспроста, коллега… — задумчиво проговорил тот, что был пониже. — Почему только ее не зафиксировали еще до нас, вот что интересно… Надо было рискнуть… Хотя… пилоту, конечно, виднее. Но здесь что хорошего — лес как лес. Правда, до жути противный. Здесь воняет, наверное, гнилью тысячелетий…

— Т-ш-ш! — внезапно замер высокий, прикасаясь ладонью к шлему. — А вот это уже похуже нашего дикаря и этой вашей дыры в пустыне!

— Засекли? — тревожно переспросил низенький, не получивший никаких распоряжений в свои наушники.

«У злых духов очень большие головы», — как-то отстраненно подумал Эфий.

— Все в глайдер! Возвращаемся на станцию.

Пастух видел, как духи поспешно забрались в свою лодку, и та, ломая не доломанную при посадке растительность, взвилась в воздух, чтобы несколькими мгновениями спустя растаять в небе. Духи испугались чего-то или кого-то, но чего или кого? Ответ пришел тут же: из кустов высунулась жующая морда маминой козы…

…Стойбище солнцескалов давно не переживало такого веселья. Окончательно спятивший пастух привел вечером стадо, почтительно держась за рога старой козы тетки Кайши. Коза была убрана цветами и, кажется, сама удивлялась обходительности хозяйкиного сына.

Старшие только сурово переглянулись. После подробного рассказа Эфия об увиденных в овраге злых духах Кайша помрачнела совершенно и еще более состарилась: теперь участь сына предрешена. Это было написано на лицах мудрых…

— У духов очень большие головы! — потрясая пальцем в воздухе, заключил пастух, обращаясь к козе, та согласно мекнула, а Кайша расплакалась и ушла в землянку.

Эсеф, январь 1002 года