Тимур Литовченко - Крысятики

ГЛАВА 4. Филупе

- Ой, Мире, смотри, какая птичка полетела! - Парела показала на существо, парившее в покрытом легкими облачками небе. - Ух ты! Ну и птичка, вот так птичка,- поддержал ее муж. Однако девочка вовсе не желала восторгаться местной природой. С самого утра она была необычайно тихой и грустной. Пять лишних конфет, которые мать дала ей после завтрака, положения не исправили. Мирема даже всплакнула разок украдкой и сейчас снова готовилась разреветься. Никто не знал, в чем дело. На ВОПРОСЫ взрослых девочка не отвечала. Меньше всего ее понимал Филупе. Об этом он и заговорил: - Послушай-ка, Мире, это ни на что не похоже! Если бы я в твоем возрасте высаживался на незнакомую, тем более на НИКОМУ НЕИЗВЕСТНУЮ, НЕРАЗВЕДАННУЮ планету, я был бы просто на вершине счастья! - Не трогай ребенка, Фил,- попросила Парела.- Ты конечно был бы на вершине счастья, но ты был мальчишкой, а наша Мире девочка. Просто у нас сегодня плохое настроение, правда, Мире? Та исподлобья посмотрела на отца и неожиданно резко спросила: - Папа! Скажи, почему мы ушли с корабля? - А ну не груби отцу,- тут же одернул девочку Анрике. Он считал, что родители слишком многое прощают Миреме и при всяком удобном и неудобном случае демонстрировал свое неудовольствие их системой воспитания. Филупе относился к его замечаниям довольно спокойно. Он понимал, что у Анрике в Этом плане просто нет никакого опыта, да он и сам-то едва вышел из детского возраста. Поэтому Филупе сказал: - Погоди, Ан, не вмешивайся. Видимо, Парела просто не объяснила нашей девочке... - Нет, все я объяснила,- поспешила возразить жена.- Я же сказала тебе, Мире, что мы решили избавиться от крыс. - Мамочка говорила, что вы возьмете в руки по кусочку провода, как хлыстики, и прогоните крысок. Почему вы ушли с корабля? Филупе смутился. Дочка обращалась не ко всем сразу, а именно К НЕМУ. Ему самому не по душе была вся эта затея с санобработкой, и если бы не настойчивость помощника, Филупе и пальцем не тронул бы "зверинец". Кроме того, он ошибся, понадеявшись на жену. Надо было самому поговорить с девочкой, а то Парела сочинила какую-то глупую байку про хлыстики, подробности которой ему неизвестны, но ПРАВДОПОДОБНОЕ объяснение которой предстоит придумать прямо сейчас. Ошибиться было нельзя ни в коем случае, так как Филупе говорил с ребенком, чья непосредственная натура выявит малейшую ложь лучше, чем чуткое ухо меломана фальшивую ноту в сложном музыкальном произведении. Положение осложнялось тем, что с девочкой общалась в основном Парела. У Филупе просто не хватало на это времени. А теперь налаженный контакт с дочкой очень пригодился бы. - Видишь ли, Мире, мы не остались на корабле, потому что...- он начал говорить слишком быстро, не успев продумать все как следует и теперь допустил секундную паузу. Этого делать не следовало. Мирема отреагировала мгновенно: - Это все враки, да? - Мирема, как ты смеешь со мной так разговаривать?! Дерзкая девчонка! Филупе кричал покраснев от натуги и злясь на самого себя. Он попытался продолжать обман, встав на сторону жены и помощника. Дочка тут же разоблачила его и назвала вещи своими именами. В результате Филупе попал в глупое положение, а это было крайне неприятно. Он вообще почти не кричал на девочку. В последний раз это случилось, когда Филупе застал ее на коленях в углу детской. Мирема зачем-то снимала крышку, закрывавшую электроразъемы... Его совершенно неожиданно выручил Анрике. - Но почему же враки, Мире? Просто корабельные роботы выполнят эту работу за нас. Вот мы и решили, что нам самим незачем выгонять крыс, когда с этим прекрасно справятся роботы! Филупе с изумлением уставился на помощника, но тут же все понял. Анрике вмешался в разговор очень вовремя, очень удачно придумал про роботов и теперь радовался собственной находчивости. Однако такой опытный сочинитель космических историй как Филупе не мог не заметить в его версии одного-единственного изъяна. К сожалению, Мирема тоже заметила и недоверчиво, но с затаенной надеждой спросила: - А КУДА выгонять? - Ну, в такой специальный маленький кораблик. А потом мы запустим его в космос, и он улетит домой. Ты конечно же знаешь, что на каждом корабле всегда есть...- вдохновенно жестикулировавший Анрике осекся, потому что на их грузовике была ЕДИНСТВЕННАЯ аварийная капсула на пять мест, в которой ОНИ САМИ только что спустились на планету. Глаза девочки ясно говорили помощнику, что ей это известно. Анрике решил поэтому не сочинять, куда же роботы сгонят крыс, с умным видом помычал и закончил объяснение следующим образом: - А мы спустились сюда, чтобы не мешать роботам. И потом им нужно очень много энергии. Ты уже большая и знаешь, что такое энергия, и мы возьмем ее здесь... Тут случилось то, чего Филупе боялся больше всего: девочка расплакалась. - Что такое? Ну что же это такое, Мире?! Мать склонилась над ней и попыталась ласково погладить. Чувствуя определенную вину Анрике тоже устремился к девочке. Мирема оттолкнула руку Парелы, подбежала к отцу и проговорила сквозь всхлипывания: - Я... я знаю... я видела, как тогда... вы... от насекомых... - Мире, это не насекомые, а крысы, тут все по-другому. Я же тебе говорила... Не обращая внимания на взволнованные заверения матери девочка продолжала: - И вчера я видела, как ты, дядя Ан и мамочка обрабатывали маленький кораблик, в котором мы сюда спустились. Крыски все умрут, я видела! Вы думали, что я сплю, а я все до капельки подглядела, вот! Папочка, не убивайте крысок! Ты у нас самый главный, ты только скажи! Не надо их убивать, ну пожалуйста. Мирема плакала так, как плачет раз в жизни каждый ребенок, слишком рано столкнувшийся с неотвратимой необходимостью убийства ЖИВОГО, которое он не в силах предотвратить и которое спокойно совершают взрослые. Все застыли вокруг девочки. Филупе сначала хотел отругать дочку за самовольную слежку за взрослыми, однако промолчал. Теперь он с отвращением думал, что они, вот эти самые взрослые тщетно пытались лгать маленькому человечку, сами себя загнали в угол и теперь не знают, как вести себя дальше и что говорить. А ребенок... Что ж, ребенок по сути отплатил им той же монетой: ТАЙНОЙ СЛЕЖКОЙ. Мол, вы меня обманываете, а я вас. Вы меня спать укладываете, а я за вами подглядываю. И Филупе решил сказать правду. - Мирема, ты уже не маленькая... Впервые в жизни он назвал дочурку ПОЛНЫМ ИМЕНЕМ, точно взрослую. Но девочка не попалась на столь жалкую приманку и взахлеб затараторила: - А вот и враки! Я маленькая. Вы мне все врете, а большие врут только когда в душе поэты, а вы все не поэты, то есть не все... А еще у всех на корабле каюты, а у меня комната. Опять враки. Филупе подумал, что не так-то легко говорить правду ОТ НАЧАЛА ДО КОНЦА, и продолжал: - Все это верно, Мирема. Но сейчас ты сказала очень взрослые слова. Значит, ты СТАЛА взрослой. А раз так, пойми: убить крыс НЕОБХОДИМО. Тебе или кому еще может быть очень жаль их, но не сделать это невозможно. Ясно? Анрике смотрел на девочку спокойно: в конце концов эта капризуля была дочкой капитана, а не его. Парела боялась, что правда окажется для девочки непереносимой. Она все еще не воспринимала Мирему всерьез. Филупе всматривался в круглое заплаканное личико пытливо и внимательно. Он чувствовал, что девочка сказала еще отнюдь НЕ ВСЮ правду. Взрослые сдавали позиции неохотно, ребенок также не спешил открывать сразу все свои тайны. Предчувствия Филупе оправдались. Мирема перестала плакать, сжала маленькими пальчиками в перчатке рукав его белоснежного комбинезона и тихо сказала: - У меня там... друзья остались. Девочка прижала к груди небольшую сумочку, в которой "жила" ее любимая кукла Бали, и глядя прямо в глаза отцу тихо повторила: - Там, на корабле... Два крысятика. - Мире, что такое?! - в ужасе вскричала Парела.- Вспомни, сколько раз мы с тобой... Филупе со странным облегчением подумал, что дочка действительно скрывала от них больше, чем казалось сначала. И он понимал смятение жены. Парела чрезвычайно гордилась доверием девочки, наивно (как теперь выяснилось) полагая, что между ними нет недосказанного, скрытого. Ох уж эти женщины!.. - Погоди причитать,- остановил жену Филупе.- Все верно. Мы обманывали девочку, она отвечала нам тем же. Просто мы вовремя не заметили, что Мире выросла и не относились к ней серьезно. В этом наша вина. Анрике и Парела смотрели на него с изумлением. Они явно не одобряли "саморазоблачение", которое устроил Филупе. Зато в глазах дочки читалось все возрастающее доверие к отцу. - И я понимаю ее,- продолжал убежденно Филупе.- С кем еще Мирема могла дружить, как не с прирученными крысами? - Доченька, а как же я, папа, дядя Ан? - спросила оскорбленным тоном Парела. - Это все не то,- ответил за девочку Филупе.- Мы старше. Мы не признавали, да и сейчас не признаем ее равной. Мы просто НЕ МОЖЕМ быть равными. А ей нужен именно РАВНЫЙ друг. - Так я могу спасти своих крысятиков? Ну только их! Папочка, ну пожалуйста,- взмолилась Мирема, непроизвольно поглаживая сумку с куклой. - А на это я скажу тебе вот что. Раз ты взрослая... я имею в виду ДОСТАТОЧНО взрослая, то должна понять: к сожалению, другом не может быть кто угодно. Например, корабельная крыса. Она портит груз. Она разносит заразу. Она пожирает запасы еды. С крысами мы должны бороться. ОБЯЗАНЫ бороться. - Папочка, но у меня там один из крысятиков девочка, у нее надулся животик и скоро выродятся маленькие. Услышав такое, Парела застыла с раскрытым ртом, а Анрике почесал затылок, усмехаясь весьма двусмысленно. Без сомнения, Мирема считала эту душещипательную подробность самым весомым аргументом в защиту друзей. Она все еще наивно надеялась вызвать сочувствие у взрослых. Но отцу этот довод был только на руку. - Вот видишь, Мире, если мы спасем твоих друзей, они быстро расплодятся, и вновь начнутся неприятности,- после этого Филупе отчеканил словно судья, зачитывающий вердикт: - Нет, крысы должны умереть все до единой. Мирема попятилась. На заплаканное личико больно было смотреть, ее маленькие ладошки так прижимали к груди сумочку, точно вместе с крысами должна была погибнуть и драгоценная кукла. - Папочка, можно я поиграюсь с Бали с другой стороны маленького кораблика? Пожалуйста,- пролепетала Мирема. - Да, доченька, конечно. Девочка пошла в обход капсулы почти автоматически, словно слепая. - Мире! Парела хотела обнять и приласкать дочку, но Филупе остановил жену. - Не трогай ребенка. Пусть побудет одна. Едва Мирема скрылась, Филупе обессиленно прислонился к обшивке капсулы, несколько раз вынул и вставил искусственный глаз, оттянул ворот комбинезона и простонал: - Проклятая санитарная обработка. Парела видела, в каком состоянии находится муж. Но еще больше она волновалась за ребенка. - Я посмотрю за Мире,- сказала наконец Парела и хотела последовать за девочкой, но Филупе рявкнул: - Не смей шпионить за ней! Я тебе запрещаю! Хватит! Если Мире заметит тебя, она нам долго не простит. Может никогда не простить. НИ-КО-ГДА!!! Внешний генератор отпугивает местную живность, чего ж ты боишься? Девочке надо ПЕРЕЖИТЬ сегодняшнее... - А ты чего разорался? - спокойно и чуточку презрительно заговорил Анрике.- Я так понимаю, тебе самому жалко этих серых паразитов. Это у вас наследственное, что ли? - Представь себе, жалко. ЖАЛКО!!! Филупе решил, что нечестно продолжать лгать другим, если уж правдиво поговорил с собственной дочерью. Хотя такая откровенность может дорого стоить. - Если бы не порча грузов, я бы, юноша, ничего такого и не делал. Тем более, на корабле остались друзья моей девочки... - Ты серьезно, Фил? - Вполне. Терпеть не могу убивать. В тот же миг Филупе почувствовал, как некая невидимая ниточка, до сих пор соединявшая его с помощником, оборвалась. Он ощутил это почти физически, уловил даже какое-то подобие звука лопнувшей струны. Капитану показалось, что он стоит перед юношей АБСОЛЮТНО голым. Не просто без одежды, но без кожи, без мяса, без костей - неприкрытая, разоблаченная душа старого сочинителя романтических историй, жалкого болтуна и вечного неудачника, который ничего значительного так и не сделал в жизни именно потому, что всего добивался В МЕЧТАХ. И этот момент наготы был ПРИГОВОРОМ. Филупе знал, что Анрике для него потерян, что он сам брезгливо отметен в сторону с дороги помощника. Он не желал оправдываться, это было бессмысленно. И говорить было вовсе не нужно; тем не менее он заговорил: - Я бы с удовольствием оставил в живых весь серый народец, не то что друзей Миремы. А с ними она бы непременно познакомила меня. Крысы ведь неплохо приручаются. Они в сущности веселые и славные, если с ними не воевать. И большие умницы. Я знаю, они могут научиться откалывать такие штуки... Да, я понимаю девочку как никто из вас. И я же убедил ее смириться с убийством друзей! Пойти на подлость! Пр-роклятье... - Не надо, Фил. Да, Парела конечно за него. Помощника он потерял, доверие дочки предстоит вновь завоевывать. Лишь отношение жены не переменилось. - Не утешай меня, Паре. Или я не знаю, что такое убивать друзей? Была у меня собака, которую я убил и съел, когда потерпел аварию и подыхал на Гравузе. Я как-нибудь расскажу эту историю, когда... Филупе уже начинал по привычке импровизировать, но перехватив взгляд помощника мгновенно замолчал. Действие этого взгляда напоминало пощечину. Капитан вновь почувствовал себя старым и никому кроме верной жены не нужным, вздохнул, покорно сказал: - Что ж, мне не престало ныть подобно маленькой девчонке. Пойду убивать крыс. Будь оно все проклято... И поднялся в капсулу, чтобы включить управление санитарной системой.