Вадим Донской - Айси

- Ты думаешь, что Город все еще обитаем?

- Исключено. Я уверен, что там не осталось ни единой живой души, но он сам живет и продолжает добросовестно работать на своих бывших хозяев. Он пускает нас туда, куда пустили бы они, и показывает только то, что было разрешено ими. Просмотрев такое огромное количество картин, я увидел только последнее поколение айсиан. Правда, очень долгоживущее, но последнее. И везде полное отсутствие эмоций. - Он помолчал, задумчиво перекладывая из руки в руку круглый зеленоватый камешек. - У меня создалось впечатление, что они жили по инерции, не испытывая никакого интереса к жизни. А что было до них? Как жили? Кто жил? Почему они, в конце концов, сделались такими? Не исключено, что на эти вопросы мы так и не получим ответов. Если они это не показали в своем историческом экскурсе - боюсь, так и не покажут. А меня сейчас почему-то очень интересуют предыдущие поколения.

- Ты настолько заинтриговал меня, что я прямо сейчас побегу в этот загадочный Город, - сказал Николай, снимая скафандр.

- Не иронизируй, пожалуйста. И потом, не знаю, как вы, но я еще не завтракал. А после вчерашнего предпочитаю перед подобной экскурсией плотно поесть.

Вняв совету Такэо, все основательно позавтракали и в своих рабочих костюмах разведчиков РКР-3, легких, но оснащенных не менее серьезно, нежели скафандры, направились в Город.

- Кстати, - Такэо повернулся к идущему сзади Свену, - я вовсе не уверен, что нас будут водить вместе.

- Ты думаешь, каждого могут отправить своим маршрутом?

- Повторяю: не уверен, но думаю, что это вполне возможно.

Такэо оказался прав. Они втроем стояли в том же (за что, впрочем, он поручиться не мог) квадратном, мягко светящемся и слегка пульсирующем помещении. Николай первым подошел к стене. В образовавшийся проход все увидели круглую комнату с одним-единственным креслом посредине.

- Пошли, - махнул рукой Николай и шагнул вперед.

Проход затянулся.

- Попробуем мы? - Свен вопросительно посмотрел на Такэо, и они вместе подошли к той же стене. Проход открылся снова.

- Ты прав, - голос Свена был тих и равнодушен, - но где же теперь Николай?

- Я думаю, там, где оказался бы любой из нас, войдя первым. Ты лучше мне вот что скажи, капитан: окажемся мы в этом коридоре вдвоем, если войдем вместе, или нас тоже разведут?

- Ну, если этот гигантский зал можно назвать коридором...

И они с удивлением посмотрели друг на друга. Стоя у одной двери и глядя в нее, они видели каждый свое.

- Та-а-ак... - многозначительно протянул Такэо.

- Попробуем войти, взявшись за руки?

- Давай, но, думаю, не поможет.

И они, крепко держась за руки, шагнули вперед. Шагнули каждый в свое. Едва оказавшись за порогом, оба ощутили, что рука, крепко сжимавшая руку друга, пуста.

Такэо сразу хотел вернуться, но, оглянувшись, убедился, что стены сзади нет. Вдаль уходил длинный узкий коридор, исчезающий за поворотом.

А Николай предавался воспоминаниям. Едва оказавшись в этой круглой комнате с одиноко стоящим креслом, он, как позже Такэо, сразу решил вернуться назад, но был вынужден с досадой констатировать, что оказался самым примитивным образом запертым. Двери попросту нигде не появилось. Окончательно убедившись, что выйти ему не удастся, он сел в кресло, с такой категоричной любезностью предложенное ему, и утонул в воспоминаниях. Они были яркими и, на первый взгляд, совершенно хаотичными. Всплывали в сознании одно за другим без всякого соблюдения хронологии. Его память буквально выворачивалась наизнанку. Из нее выскребали все, даже то, что, казалось, было прочно и навсегда забыто.

Он вспоминал давние и незначительные события, вроде горького и безутешного рева над случайно разбитой любимой чашкой с красивым зайчиком в цветных штанишках. Как горько он тогда ревел. И папа, провозившись часа два, очень аккуратно склеил ее из кусочков. Сколько было радости вновь увидеть своего зайчика целым!

Были недавние и серьезные, вроде его единственной и такой неожиданной измены жене. Как это произошло, он не понимал до сих пор. И что она ему принесла? Горе? Радость? Сплошные сомнения... Он как бы раздвоился, и до сих пор у него при воспоминании об этом от стыда рдели щеки и одновременно сладостно сжимало сердце. И сейчас, вспоминая все до мельчайших подробностей, он опять горел от наслаждения и мучился от невыносимого стыда. Время как-то сгладило все это, а теперь сомнения вновь захлестнули его.

Воспоминания сменялись одно другим, то быстро, то медленно наплывали друг на друга, не смешиваясь при этом. Но была в их смене какая-то непонятная Николаю закономерность, и, пытаясь разобраться во всем, найти связующее звено, он совершенно обессилел. И все кончилось. Николай медленно поднялся, как вчера Такэо, ощутил жуткий голод, и перед ним открылся выход.

Почти одновременно с Николаем из Города вышли Такэо и Свен. Их вид лучше всяких слов говорил о том, что они тоже отнюдь не отдохнули за прошедшее время... Желания делиться впечатлениями ни у кого не возникло, и они молча направились к посадочным капсулам, рядом с которыми заботливый Страус, управляющий с орбиты роем киберов, уже воздвиг прекрасно оборудованную временную базу. На этот раз расхождения с корабельными часами не было, прошла половина земных суток.

- В следующий раз попробуем каждый назначить свое время возвращения, буркнул за вечерним чаем Свен.

- Так нас быстро приучат каждые двенадцать часов заваливаться спать на десять, - попытался улыбнуться Такэо. - Я например, уже сбился, который сейчас час по земному времени. И сколько я вообще прожил за эти дни.

И они разбрелись по своим каютам.

Проснувшись и зайдя в кают-компанию, Такэо застал там Николая, в одиночестве потягивающего, как он понял по ворчанию Страуса, крепчайший черный кофе.

- Ну разве можно такой крепкий, - вел свою песню Страус, - сердце ты свое не бережешь, Николай.

- Что тебе до моего сердца? - поднял голову Николай.

- Не груби Страусу, - мягко сказал Такэо, - он не виноват, что ты встал сегодня не с той ноги. Что у тебя случилось?

- Прости, - сказал Николай обиженно замолчавшему Страусу и, обращаясь к Такэо, продолжил: - Ничего, собственно, не случилось, Та. Просто разбередил вчера душу воспоминаниями, никак успокоиться не могу. Но давай оставим это, здесь никто, кроме меня, не разберется.

- А ты все-таки попробуй рассказать, что вчера с тобой произошло, сказал Свен, как всегда, несмотря на свои габариты, незаметно появившийся в кают-компании.

- Меня самым вульгарным образом заперли в той круглой комнате и заставили вспоминать. Воспоминания были очень яркими, я как бы все переживал заново.