Олег Маркелов - Имперская мозаика

Гурянин выскочил из кабины и, захлопнув люк, изо всех сил помчался к грузовой платформе. Ему оставалось надеяться только на то, что приближающиеся объекты не летают и не оставят без внимания чужой бронеавтомобиль.

Он уже забирался в кабину платформы, когда сзади загремели выстрелы. Оглядываться не было ни сил, ни времени, и потому Лай, больше не скрываясь, по кратчайшей прямой повел платформу к модулю.

Позади что-то оглушительно громыхнуло и стихло. Привлеченный звуком выстрелов, из развороченного модуля выскочил Хаттар, подбирая на бегу что-то из разбросанного оборудования. Приближающемуся товарищу он замахал рукой: «Проезжай. Не останавливайся!» — указывая вдоль линии прибоя на невысокие сопки вдали.

Платформа с тихим воем промчалась мимо, а Толл в два прыжка оказался на верхней плоскости модуля, активируя электронный прицел «Уэзерби». Мощная электроника приблизила происходящее так, словно гурянин стоял рядом с «Тортойс Фоке 4». Вернее, с тем, что осталось от «Черепахи». Мощный взрыв буквально разорвал ее надвое, отбросив одну из половин далеко в жижу водоема. Оставшаяся половина, упершись в скалу, раскрылась, словно цветок с опаленными лепестками из черного кевларопласта. Из клубов черного дыма появилась тупорылая морда бронетранспортера. В центральной части «носа» выступала невысокая башенка с подобием ряда узких бронестекол. Сверху по бокам возвышались две одинаковые полусферы. Башни эти были утыканы причудливыми конструкциями, не оставлявшими сомнений в их предназначении для стрельбы. Недобрая усмешка исказила лицо Хаттара. Добавив кратности прицелу, гурянин скорее почувствовал, чем увидел водителя за толстым бронестеклом. Поудобнее усевшись на одну ногу, он сжал карабин в руках, опершись локтем в колено. Демпфирующий башмак, подогнанный под хозяина, плотно прилег к нижнему правому плечу. Успокоив дыхание, Толл выбрал свободный ход и, когда рекомендуемая определителем дальности и силы ветра риска наехала на цель, мягко дожал курок.

Выстрел был такой силы, что Хаттару, как всегда, на миг показалось, будто сам воздух между ним и целью материализовался, создавая жесткий стержень. И стержень этот, мгновенно расширившись, страшно ударил в обе стороны. Откатный ствол и демпфер смягчили удар, а гурянская масса позволила остаться на ногах. В момент выстрела титановый заряд в оболочке из «скользкой» керамики со скоростью около пяти тысяч метров в секунду вырвался из ствола и устремился к цели.

Толл вновь навел прицел как раз вовремя, чтобы заметить, как, клюнув носом, бронетранспортер вильнул вбок, сдвинув бортом остатки «Черепахи» и выбив углом сноп искр из скальной стены. Затем он замер, пару раз качнувшись взад-вперед. Гурянин не сомневался, что не промахнулся.

Реакция противника была похвально быстра — башни открыли огонь. Конструкции на полусферах на долю секунды озарились призрачным светом, а в следующее мгновение между ними и точкой прицеливания возникло подобие огромного дугового разряда. Каждый залп сопровождался негромким треском и похожим на выстрел хлопком. Начав обстрел с ближайших выступов и кочек, башни переключались на все более отдаленные цели. Второй бронетранспортер, оставшись за пеленой дыма, выползать на линию огня не спешил.

Хаттар плавно навел прицел на пустую глазницу водительской башенки и вновь нажал на спуск. На прямое попадание он, конечно, не надеялся, но в замкнутом пространстве пуля порой может творить чудеса. Да и психологическое воздействие, которое она оказывает, мечась в утробе бронетранспортера, довольно велико. Огонь башен смолк на несколько секунд, но затем возобновился вновь. Первый же выстрел попал в модуль, осыпав окрестности крошкой из обшивки и сбросив гурянина на землю.

Толл, успев сгруппироваться, удачно приземлился на ноги и, откатившись в сторону, вновь вскинул карабин. На этот раз он целился быстрее, но не промахнулся, отправив очередную пулю вслед за остальными. Башни опять смолкли. Гурянин не стал ждать их реакции. Под прикрытием дыма, появившегося после попадания модуля, он запрыгнул на скутер. Развернувшись, Толл устремился туда, где давно уже скрылась ведомая Лаем грузовая платформа.

Противный мелкий дождь сыпал с раннего утра и, похоже, не собирался останавливаться. Промозглый ветер швырял капли в лицо, с каждым порывом меняя направление, словно издеваясь над зонтами. Если же учесть, что температура воздуха не превышала семи градусов по Цельсию, а начальство подкинуло перед выходом на пенсию неспокойное и опасное дело, можно без труда понять, почему настроение у капитана Софтли было под стать погоде.

— Чертов дождь… — Ветер швырнул ему в глаза очередную порцию крупной водяной пыли, и Гунар ладонью вытер лицо. — Чертова планета…

Вообще-то ему всегда нравилась Потайя. Одна из немногих небольших планет, на которых климат искусственно не изменялся. Она сразу была пригодна для жизни, дарила находящимся на ней редкую возможность чувствовать все прелести и невзгоды «живой» природы.

Софтли, кутаясь в короткий плащ, шел по тихой в утренний час пешеходной улице, направляясь к излюбленному кабачку с непонятным названием «Зинзана». Отделанный настоящим деревом, он дышал уютом и теплом. Правда, хозяину пришлось в свое время заплатить огромные штрафы — зато теперь у него не было недостатка в постоянных, ценивших старомодный уют клиентах.

Гунар наконец добрался до скромно оформленных деревянных дверей и, привычным движением отжав косички, ввалился внутрь. Стоявший за стойкой толстый бармен с черной всклокоченной шевелюрой и короткой лопатообразной бородой приветливо кивнул ему:

— Амиго! Неважно выглядишь. Надеюсь, только погода испортила тебе настроение?

— Спасибо, Буч. Погода действительно не подарок. — Софтли уселся за двухместный столик, поближе к искусственному камину, источавшему приятное тепло. — Сообрази мне какой-нибудь завтрак. И сделай кружку горячего пунша — погреться. Что-то у меня сегодня кости ноют.

Капитан бросил взгляд на коммуникатор, сверяясь со временем, и в тот же миг двери чуть слышно скрипнули, пропуская огромную человеческую фигуру.

— Здравствуй, Майкл. — Гунар помахал вошедшему рукой. — По тебе, как всегда, можно часы сверять.

Махнув в ответ, Стингрей снял свой любимый псевдокожаный длинный плащ и бросил его сушиться на рога вешалки.

— Мне то же самое, что он заказал, — кивнул гигант бармену, подсаживаясь к капитану. — Неважно выглядишь. Не выспался?

— Похоже, ты сговорился с Бучем. — Софтли вытащил из пачки легкую сигарету «Бонд», но прикуривать не спешил. — Тебе не понять. Ты полон сил и планов на будущее. У тебя красивая молодая жена. Тебя ждет хорошая карьера. А я… Просто сильно устал.