Глеб Киреев - Бэтмен возвращается

— Что-нибудь интересное?

Селина вздрогнула и, побледнев, резко обернулась.

— Я… я… Я просто, — голос ее срывался, — просто готовлю ваши документы для встречи с Брюсом Вейном.

— Да? — Макс сделал удивленное лицо. — Ну и как?

Она уже пришла в себя и стала отчитываться о проделанной работе:

— Я просмотрела файлы относительно электростанции. И… И последние капиталовложения мистера Вейна, — тараторила Селина, быстро сложив в папку бумаги и засовывая ее в ящик. — Я даже просмотрела секретные документы… — в трудовом порыве гордо произнесла она и тут же по огорченному лицу Шрекка поняла, что сделала еще одну большую глупость в своей жизни.

— Как интересно! — Макс не дал ей закрыть ящик шкафа, накинув на него свое пальто.

Селина отошла к столу и стала раскладывать по стопкам бумаги. Делала она это четко и быстро, как хорошо запрограммированная машина.

— Только я никак не могу взять в толк, — сказал мистер Шрекк, — как вам удалось проникнуть в компьютер? Вас можно спросить об этом?

Она посмотрела на него и тут же опустила взгляд.

— Ну-у, — протянула Селина, — я подумала, что кодовое слово, это «Геральдо», наверное.

С этими словами она указала на чучело карликового дога, стоящее позади стола на высокой полке с книгами и видеокассетами. Макс медленно подошел к фигурке и прочел надпись на металлической табличке, прикрепленной к деревянному основанию: «Дорогому Геральдо на вечную память».

— Да, его так звали. Вы так быстро сообразили… — одобрительная улыбка появилась на лице Макса. — Вам понравилось?

— Что? — не поняла секретарша.

— Ну, вам нравится работать с компьютером?

— О, да. Это все так интересно. Хотя я не понимаю технической стороны этого проекта, но все же мне стало ясно, что электростанция — это не электростанция.

— Что вы говорите? А что же это тогда?

Макс сел на край стола и приготовился слушать.

— Ну… Вообще-то… Это — накопитель.

Он одобрительно кивнул.

— И она будет не производить электроэнергию, а забирать ее, высасывать и складировать, то есть накапливать. Будет работать гигантским аккумулятором.

— Да. Правильно, — Макс снова одобрительно кивнул.

— По-моему, это совершенно новая, очень интересная идея.

— Ну и кому вы теперь собираетесь об этом рассказать?

То ли ей показалось, то ли действительно в глазах Шрекка появились холодные огоньки, но, почему-то испугавшись, Селина шепотом ответила:

— Никому, — и встала со стула.

Макс тоже поднялся, подошел к ней вплотную и страшным шепотом произнес:

— Вы помните одну старую-старую поговорку, мисс Кайл? «Любопытство убило кошку».

Она никак не могла понять, почему вдруг всегда такой спокойный и сдержанный шеф так странно себя ведет. Она в ужасе пятилась от него, пока не прижалась спиной к огромной раме широкого, во всю стену, окна. Дальше идти было некуда.

— Но я не кошка. Я просто помощница — секретарша.

— И очень хорошая секретарша, — Макс понимающе кивнул и вновь двинулся к ней, Селина в ужасе вжалась в холодный металл рамы. — Может быть, даже слишком хорошая секретарша.

— Послушайте, давайте это будет наш секрет. Хорошо? — залепетала она.

Теперь Селина вдруг сообразила, что узнала слишком много лишнего, слишком много такого, чего ей, пожалуй, знать не следовало. И сказала слишком много такого, чего говорить не стоило. Это так огорчило ее, что она чуть было не разрыдалась. Она так старалась, все сделала, а он… Теперь либо убьет, либо уволит.

— Ну как вы можете быть таким злобным, отвратительным человеком?

Макс склонился над ней и прошипел прямо в лицо:

— Эта электростанция… Это мое наследство, которое я оставлю Чипу. И ничто не сможет помешать мне. Слышишь, девочка, ничто.

Его большие серые глаза смотрели на Селину так странно, что ей вдруг померещилось, что он смотрит не на нее, а на что-то за ее спиной.

— Ну, хорошо, — она сложила на груди руки. — Давайте, пугайте меня! Запугивайте! Вы ведь не можете меня просто убить! Да?

— Ну-ну, — Макс покачал головой. — Вообще-то, я об этом как раз сейчас и думал.

Селина побледнела и вжалась в холодное стекло окна. Ей вдруг показалось, что Макс протянул руки к ее горлу, продолжая смотреть сквозь нее, длинные пальцы в тонких мягких перчатках коснулись подбородка и, удлинившись, как змеи, плотными кольцами охватили шею. Она ощутила себя маленькой лабораторной мышкой, которую поймал проголодавшийся удав. Во рту пересохло. Селина попыталась крикнуть, но звуки свернулись ежиками и, застряв в горле, больно царапали голосовые связки. Сердце так прыгало, что чуть-чуть не выскочило прямо в прижатые к груди руки. Вот уже закрылись глаза, воздуха не хватало… Все!

«Интересно, куда он денет мой труп», — это было последнее, о чем подумала умирающая секретарша.

— Ха, — вдруг сказал мистер Шрекк.

И Селина увидела, что она почему-то еще не умерла, а совсем напротив, стоит перед боссом. И он улыбается и стоит уже не над ней, а в двух шагах. И ничего страшного не произошло.

— Ха, — повторил он.

Идиотская улыбка стала непроизвольно расползаться по испуганной мордашке помощницы, и она расхохоталась.

«Действительно глупо. Чего это я?»

— Честно говоря… Ой! Вы меня действительно напугали, — она совсем расслабилась, поправила очки и сделала шаг от окна.

Макс отвернулся от нее. И в эту же минуту его правая рука нанесла Селине хлесткий удар по лицу. Одним молниеносным прыжком он налетел на девушку и со страшной силой бросил ее на оконное стекло. Оно взорвалось, не выдержав удара.

Селина почувствовала, что падает в холодную пустоту ночного города.

Дикий истошный крик. Эхо, отраженное от соседних домов…

Последнее, что она увидела — это желтый прямоугольник окна на черном мрачном здании. Он удалялся, стремительно уходя вверх.

Макс выглянул из разбитого окна. На снегу неподвижно лежала мисс Кайл. Матерчатый тент с изображением все той же кошачьей рожи зиял черной рваной раной там, где раньше скалились острые зубки. Кошка Шрекков сожрала не в меру добросовестную юную секретаршу.

«И чего это ноги болеть перестали? Стоп. И не только ноги… И тело почему-то не чувствуется. Нет, правду говорят: „Если ты проснулся утром, и у тебя ничего не болит, значит ты умер“. Но… Где я? Так-так… Мусорка какая-то. Грязная. Женщина в снегу лежит. Красивая. Боже мой! Знакомое лицо! И имя ее… На языке вертится, щекочет, а не вспоминается. Ну… Ой, а что это с ней, интересно, произошло? Как бы не замерзла. Ну, сейчас. Сейчас я. Давай… А! А! А!.. Руки! Где? Взять ее не могу! Где я? Я?! Я?!