Евгений Гаркушев - Три измерения времени

На самом широком столе – относительно свободном от хлама – лежал мобильный телефон Василия. Похоже, Пантелей Григорьевич изучал его перед тем, как пойти за узником.

– Итак, ваши координаты были весьма и весьма далеки от наших, – заявил хозяин кабинета, когда Василий скромно присел на краешек предложенного жесткого стула. – Что же привело вас сюда, молодой человек? Нужда? Преступление? Тяга к знаниям? Приговор суда? Говорите как на духу – только это вам поможет. Если я выясню, что вы лжете, вас выкинут на самую окраину мира, туда, где земля плавится под ногами, а каждый зеленый куст стремится вас догнать и пожрать.

Угрозы инквизитора выглядели какими-то детскими, но натолкнули Звягина на мысль вновь задать вопрос о времени, в котором он оказался.

– Какой сейчас год? Умоляю, скажите. Ведь я сам не знаю, как здесь очутился.

Пантелей Григорьевич опустился в свое кресло, с интересом взглянул на Василия и тихо сказал:

– А разве это имеет значение?

– Еще бы! Я хочу вернуться домой!

– Домой? – еще больше удивился инквизитор. – Значит, вы не беглец? Может быть, вас вышвырнули сюда недоброжелатели?

– Я сконструировал темпоральный преобразователь, – заявил Василий, постепенно осознавая, что инквизитора это нисколько не впечатлит. Тот прекрасно понимал, что перед ним путешественник во времени, и не испытывал по этому поводу восторга.

– Похвально, – без особой радости заявил Пантелей Григорьевич. – И что? Пустили его в ход, не разобравшись, как он будет работать?

– В теории все было ясно. На практике результаты оказались совершенно отличными от расчетных.

– Вот как? – усмехнулся инквизитор. – Но если теория расходится с практикой, значит, теория неверна. Не так ли?

– Конечно.

– И что говорит ваша теория? Или философия? Чем вы руководствовались?

– Математическими расчетами.

– О, как любопытно! – похоже, инквизитор действительно заинтересовался. – Давно мне не попадались прыгунцы из такой дальней дали. Может быть, у вас и компьютеры есть?

Слово «компьютеры» было произнесено Пантелеем Григорьевичем странно, по-деревенски и прозвучало как «кампутеры».

– Конечно, – Василий слегка удивился. – Именно компьютер и рассчитывал траекторию перемещения. То есть измененную мировую линию. Не вручную же вычислять?..

Инквизитор неожиданно расхохотался – тихо, но радостно.

– А отчего не вручную? У вас, наверное, и электричество получают с помощью огромных колес? Генераторов, да?

Звягин воззрился на Пантелея Григорьевича с удивлением.

– Да, пожалуй. Я не инженер-электрик, но, полагаю, генераторы представляют собой подобие огромных колес.

– И вся планета опутана сетью проводов? – продолжал веселиться неведомо чему инквизитор.

– Проводов хватает. А у вас электрического освещения нет?

– Повсеместно – нет. Наша цивилизация идет по пути совершенствования, мы уделяем больше внимания людям и их внутреннему миру, а не науке. Хотя все взаимосвязано, глупо это отрицать…

Похоже, тема была интересна инквизитору. Уговаривать его рассказать о развитии науки в этих краях не пришлось. Спустя пять минут Василий с удивлением узнал, что первые физики здесь не разрабатывали теорий, а опирались исключительно на результаты экспериментов. Если в прошлом Звягина работали алхимики, то здешних ученых можно было назвать алфизиками – они упорно соединяли проволочки, натирали кошачьими шкурками стеклянные шары, крутили магниты и катушки с проводами – и запоминали результаты действий, не всегда находя им нужное объяснение. Да, в конце концов были открыты и законы Ньютона (которые вывел вовсе не Ньютон), и уравнения Максвелла (которые не слишком широко использовались за ненадобностью) – но сама физика все же больше походила на магию. Потрешь шарик, соединишь пластины, ударишь молотом по наковальне – и загорится лампочка, сдвинутся детали хитроумного механизма, проскочит между контактами искра, от полумагического передатчика полетят к таким же полумагическим приемникам радиоволны…

И, самое главное, с помощью алфизики здешние ученые построили темпоральные преобразователи уже больше сотни лет назад. Да и не только они – обитатели соседних миров, каковых оказалось множество, также преуспели в путешествиях во времени. По плоскости времени, как заявил Пантелей Григорьевич.

– Почему по плоскости? – решился перебить рассказчика Василий. – Ведь время – изменение всего лишь одной координаты. Не двух.

– Не двух? – удивленно поднял брови инквизитор. – Вот вам и математика, вот и компьютеры. А подумать немного вам в голову не приходило?

– Над чем? – спросил слегка обидевшийся за науку Звягин.

– Над тем, как и почему течет время. Все ведь на самом деле очень просто. Наши философы поняли это задолго до постройки первых преобразователей, тогда, когда даже не было открыто устройство атомного ядра. Подумайте немного сами.

Василий улыбнулся.

– Я думал над этим всю жизнь – разве мне помогут еще несколько минут? И пришел к выводу, что есть вопросы, на которые нельзя дать четкого ответа. Таковы уж свойства четвертой координаты пространственно-временного континуума. Если обратиться к теории относительности…

– А, так вы и теорию относительности знаете? Тем лучше, тем лучше.

Слышать такое от старика в рясе довольно простого покроя, который наверняка работает по ночам при свете масляной коптилки, было как-то обидно, но Звягин смолчал. Пусть расскажет. Потешит настоящего физика псевдонаучными сказками. Почему течет время… А почему электрон – электрон? И что представляет собой пространство?

– Значит, вы постигли суть времени? – уточнил Звягин.

– Разумеется. А какие у вас есть теории на этот счет?

– Время сжимается и растягивается, и при определенных условиях его можно обратить, – максимально коротко и просто ответил физик. Он скромно умолчал о том, что механизм для обращения времени придумал сам, хотя повод для гордости имелся, что и говорить.

– Э, нет. Обратить время нельзя, – неожиданно заявил инквизитор. – Можно изменить себя, двинуться куда-то во времени, но никак не изменить само время. Значит, вы так и не поняли, почему время течет? А ведь все очень просто.

– Я весь внимание, – заявил Звягин.

– Мы сами выбираем время, – заявил Пантелей Григорьевич.

Теория, изложенная инквизитором Высшего совета, не была подтверждена никакими расчетами и выглядела полностью умозрительной – или, может быть, Пантелей Григорьевич так о ней рассказывал?

Согласно местным воззрениям, время представляло собой вовсе не ось, а комбинацию продвижения по двум осям, или, если обобщить, плоскость. Каждый раз, когда существует возможность выбора, когда события могут развиваться так или иначе, реализуется движение по одной из осей. Да – направо, нет – налево, если можно применить понятия «право» и «лево» к осям координат времени. Причем не только выбор людей двигает время. Любое событие микромира порождает точно такую же возможность выбора и, соответственно, ветвление времени. Перешел ли электрон с одной орбиты на другую, когда ему представилась такая возможность? Произошел ли распад атома? В любом случае порождается выбор, и в бесконечной Вселенной, на плоскости времени существует и тот, и другой вариант.