Григорий Бондарчук - Рыцарь света

– Не можешь! – перебил его генерал. – Ты уже ничего не можешь. А если будешь много говорить, то можешь и не дожить до суда. Но одно ты всё таки можешь, это просить меня, чтобы я посоветовал тебе хорошего адвоката.

– Я понял, – капитан задумался, – А в чем была моя ошибка, где я прокололся?

– С басурманами ты напрасно связался. Я ж тебе сказал, когда начинать работать по гаражам, а ты дал им увезти почти все машины в Чечню.

– Был такой грех. Бес попутал, товарищ генерал. Всё ведь из-за этого блаженного.

– Дурак ты, и в этом главная ошибка. Не надо было тебе трогать этого парня, блаженного. Он из другого теста, чем мы.

Генерал ушёл, а капитан некоторое время мрачно сидел сохраняя молчание, потом не выдержал и во всю мощь своих легких закричал:

– Ишь ты, как мы теперь заговорили? Блаженный, он значит, из другого теста?! А сам-то – одна сплошная человеческая справедливость в лампасах. Выходит, что только я один – из дерьма?

И ему никто не возразил.

День битвы

Вопреки ожиданиям Степанова, уже через месяц его «прошение» вернулось с постановлением Верховного суда о снятии всех обвинений, восстановлении в прежней должности и звании и даже выплате денежного довольствия за срок вынужденного бездействия на службе. Что стало тому причиной, то ли показания бывшего капитана, начальника отделения, или что-то другое – неизвестно. Но Степанов получил новенькие документы, форму и даже деньги на проезд до Москвы. Кроме того, уже в отделении, куда он прибыл сразу с вокзала, его ждала вторая радостная весть. Он представлен к государственной награде, медали «За отвагу на пожаре», наверное, в качестве морально компенсации, а поводом к тому послужили странные события в уже несуществующем, когда-то пустом доме. Но и это было ещё не всё. Блага сыпались на Степанова, словно из рога изобилия. Оказалось, что он включен в список из десяти офицеров МВД, которым награды будет вручать лично президент, да ещё и в Кремле. Ходили слухи, что вместе с наградами будет солидная денежная премия, но сумму никто точно не знал. Во всяком случае, так ему объявил новый начальник отделения, ходивший при старом капитане-неудачнике в замах.

После такой хорошей встречи Степанов поспешил домой, тем более что жена уже несколько раз звонила, ожидая своего неожиданно реабилитированного супруга, словно с фронта. На улице моросил мелкий дождик. Осень была в самом мокром сезоне. «Вот так и лета не увидел, – грустно задумался Степанов, – А ведь хотел впервые за пять лет службы взять отпуск летом и свозить жену и дочку к морю».

Взгляд Степанова заметил уже готовую наполниться большую лужу у второго подъезда. Сток воды в коллектор оказался забит нападавшей с деревьев листвой. Как всегда возле мусорных баков ковырялся дворник:

– Ты бы убрал листья, Петрович, а то к ночи лужа по колено будет.

– Будет исполнено, товарищ старший лейтенант, – бодро отрапортовал дворник, продолжая невозмутимо что-то делать возле мусорных баков.

Когда Степанов вошёл в подъезд дома, дворник себе под нос пробурчал «Тоже мне, раскомандовался. Нет у меня такого задания на сегодня»…

Утром, когда Степанов проснулся, жена уже была на ногах. С пяти утра она добросовестно приводила в порядок парадную форму. Как ни как, а надо ехать в Кремль, к самому президенту. А парадную форму муж не надевал с тех пор как окончил институт. Вот на выпуске один раз одел и больше не одевал. За работой она напевала какую-то ласковую песенку. Степанов незаметно подошёл и залюбовался ею. Она, похоже, заметила, но пока виду не подаёт – «Ей, наверное, приятно, как я на неё смотрю» – подумал Степанов и обнял жену.

– Я же люблю тебя безумно, Степанов. Просто безумно. Даже не знаю, за что я тебя так люблю?

– И я тебя люблю. Когда я там был, я чаще всего о тебе думал, – признался Степанов.

– А я думала, что ты и там продолжал ловить своих демонов и бесов или как их там называют.

– Там то ловить никого не надо. Все уже и так пойманы.

– А ты знаешь, пока тебя не было, приезжал банкир. Фамилия, кажется, Кофман, точно не помню, на холодильнике его визитка лежит. Он сказал, что знает, что с тобой случилось, и назначил нам пенсию. Сказал, что платить будет пока ты не вернёшься.

– Неужели, – удивился Степанов, – Вот бы никогда не подумал. И большая ли пенсия?

– Не очень. Как у майора милиции зарплата. Он так и сказал.

– Вот видишь, выходит с точки зрения отдельных граждан, меня надо сразу повысить в звании на две ступени, – пошутил Степанов.

– Лучше бы министр внутренних дел тебя повысил. А мнение простых граждан не учитывается.

– Не скажи. Вот тебе наглядный пример, с пенсией, когда человек исправляет то, что недорабатывает министр..

На углу фабричной улицы и проспекта возле сияющего в парадной форме Степанова остановился дорогой черный мерседес и знакомый голос его окликнул:

– Товарищ милиционер! Не узнаете, это я Кофман, директор банка «Созвездие».

– Как же, узнаю. Как дела у Генриха?

– Отлично. После ваших с ним приключений он сильно переменился. Правда, поступил не туда, куда я хотел. Я думал из него финансиста сделать, а он сам решил и сдал экзамены в медицинский. Перестал вечерами с пьяным молодняком водиться. В общем, спасибо вам за сына.

– Вы меня очень обрадовали, – улыбнулся Степанов, – А вам огромное спасибо за помощь семье.

– Только не говорите мне, что сейчас эту помощь надо прекратить! – предупреждающе произнес Кофман.

Степанов немного грустно посмотрел на небо. Осенние тучи на некоторое время раздвинулись и из-за них сверкнуло ещё тёплое солнышко.

– Вы, наверное, правы, не буду говорить, – произнес Степанов и, крепко пожав руку банкиру, шагнул в метро.

Степанов впервые был в Кремле. Вот так бывает – хоть и живёшь в Москве, а вот даже на экскурсию сходить не удалось. В зале торжественных приёмов от блеска генеральских мундиров ломило глаза, и скромная форма старшего лейтенанта милиции мгновенно потускнела и стала выглядеть даже несколько неуместной. Однако дежурный офицер два раза сверил со списком присутствующих, и всякий раз называл фамилию Степанов. Так, что хоть и неуместно быть старшему лейтенанту среди собрания генералов, но не им сегодня решать.

Степанову сразу как-то не понравились темные и толстые шторы, закрывающие окна, и вообще, сам зал. «Конечно убранство очень богатое, но всё как-то давит. Даже дышать тяжело. Нелегко же здесь работается людям» – подумал про себя Степанов.

Наконец вошёл президент. Как всегда, быстрой решительной походкой, а за ним свита из охранников, министров и ещё нескольких важных персон. Степанов вдруг почувствовал, как что-то кольнуло в сердце, как будто бы повеяло холодом и зноем одновременно от кого-то из вошедших. Министры и важные люди расселись в первых рядах, но неприятный холод по-прежнему исходил со стороны президента и его охраны. Степанов насторожился, стал пристально вглядываться в людей и предметы. На первый взгляд всё нормально. Но он чувствовал явное несоответствие пространства, и место прокола было где-то рядом.