Кира Эллер - Орион 2409 (Кома - 3)

- Боже, - засмеялась она, целуя Янека в щеку, - сто лет тебя не видела!

- Я тебя тоже, - ухмыльнулся он.

- Ну-ка, - она его слегка отодвинула, - дай на тебя полюбоваться.

Любоваться было на что. Когда-то задерганный и неопрятный, Янек преобразился. Во-первых, он больше не прятался в безликие джинсы и рубашки, на нем красовались черные кожаные брюки в обтяжку, симпатичная майка и стильный светло-серый пиджак из какого-то поблескивающего материала. Нестриженая раньше грива была старательно уложена волосок к волоску и, кажется, даже слегка покрыта лаком для волос. К тому же он успел отрастить маленькие стильные бакенбарды. Несчастный и затюканный братец преобразился до неузнаваемости. Если раньше, боясь огласки, он пытался стать как можно более незаметным, то теперь ему было уже глубоко плевать, что о нем скажут, и эта уверенность сквозила буквально во всем.

Она усмехнулась:

- Даже спрашивать не буду. И так видно, что ты самый счастливый человек на планете.

Он засмеялся.

- Не отрицаю.

- Это Кире с тобой такое сделал?

- А кто же еще? - он пожал плечами.

- Кофе хочешь?

- Да, конечно, - он выразительно глянул на пол, - только без сахара.

- Я достану новый.

- Тогда с сахаром, - кивнул он. - Ну как твоя трудовая деятельность?

Кей замерла с сахарницей в руках на пути в кладовку.

- Слушай, - сказала она наконец, - мы столько не виделись, давай не будем портить настроение?

- Ну, - протянул он, - если ты этого хочешь, можем и не говорить.

Она вернулась с полной сахарницей и внимательно поглядела на брата.

- Послушай, у вас же теперь автономный департамент, правда?

- Да, мы сами себе хозяева.

- Тогда, - она запнулась, - может хоть ты не будешь мне врать?

- А кто тебе врет? - изобразил Янек крайнее удивление.

Она пожала плечами.

- Да все. Такое чувство, что попала в другое измерение. С одной стороны, все вроде ничего, но как-то изменилось. И меня преследует мысль, что есть какая-то известная всем вещь, которую любой ценой пытаются от меня скрыть.

Янек сосредоточенно мешал кофе и смотрел в чашку. Она подождала секунду, затем грохнула кулаком по столу.

- Значит, я права, - она рывком схватила его за точеный подбородок и заставила смотреть в глаза, - ты тоже с ними.

Брат помолчал с минуту, но взгляд выдержал. Затем намеренно-неторопливо положил ложечку на блюдце и спокойно сказал, взвешивая каждое слово:

- Я не с ними. Мы против них, как впрочем и вся старая вышка. Но видишь ли, какая ситуация, - он запустил изящные пальцы в шевелюру, - скажем так - да, есть вещь, которую мы не можем тебе сказать. Но не потому, что мы на стороне Гедеона, а потому, что с каждого из нас в свое время взяли клятву.

- Кто взял и какую? - вцепилась в брата Кей. Может, хоть он ей скажет, в какую игру все играют?

- Клятву, что мы тебе ничего не скажем. Кто - говорить не имею права, его имя теперь под запретом, - он явно раскалываться не собирался.

- Так, - она пыталась успокоиться, - я кое за чем наблюдала и у меня напрашивается дикий вывод. Ты можешь сказать, правда ли это?

- Что именно?

- У меня такое чувство, что когда-то у меня был роман со Сверкающим. Это так?

Янек закатил глаза.

- Это правда? - напирала Кей.

- Да, - вздохнул он наконец, - был.

- Боже, - прошептала она, - как я до такого опустилась? Сейчас как посмотрю на Гедеона, тошнить начинает, не говоря уже о постели...

- Мне влетит, если кто узнает, но я все-таки скажу, потому что дороже тебя у меня никого нет, - Янек поднял указательный палец вверх, - мы говорили о романе со Сверкающим, но о Гедеоне речи не было.

- То есть? - взвилась она.

- Сверкающий - должность, а на ней мог сидеть совсем другой человек.

- Сколько я себя помню, там всегда был Гедеон.

- Ты прекрасно знаешь, что в нашем отделе программирования можно еще и не такие воспоминания в память забить. Подумай об этом.

У Янека вдруг запищали часы.

- Прости, но мне пора, - он встал, -как-нибудь я к тебе обязательно загляну еще раз.

- Подсказок больше не будет? - меланхолично отозвалась Кей.

Ян замер у двери, потом спросил:

- Ты входишь в Терминал по старому паролю?

- Ну да.

- Ты его помнишь?

Она растерянно умолкла.

- Нет, - наконец выдавила из себя.

- Как же ты входишь?

- Не знаю, - она наморщила лоб, - пальцы уже автоматически набирают, а что?

- Попробуй набрать пароль в любом редакторе, - сказал он, - кто знает, может быть, ты удивишься, - и пошел вниз по лестнице, оставив сестру в полном недоумении.

Она какое-то время посидела оглушенно за столом, а затем решительно направилась в кабинет.

С некоторой опаской открыла "Блокнот" и застыла. Затем зарыла глаза и положила руки на клавиатуру.

- Это поле для пароля, - сказал она сама себе, - ну давай...

Привычным, заученным движением пальцы пробежались по клаве. Она медленно открыла глаза. На мониторе светилось единственное слово - Идеолион.

Весь день она ходила словно оглушенная. Слово определенно было знакомо, аж до боли, но что оно означало - вспомнить Кей не могла, как ни пыталась. Были моменты, когда казалось, что еще секунда - и зажжется яркая лампочка, она все вспомнит, но каждый раз мозг нарывался на непонятную преграду. Она прекрасно понимала, что это - такие симптомы бывают, когда из памяти стирают какой-то один факт и на нем ставят защиту, чтобы нечаянно не вспомнилось. Реакции бывали разные. Кто-то, стоило подобраться к разгадке слишком близко, сразу засыпал, но чаще всего в голову начинали лезть абсолютно левые мысли, отвлекая от сути. Значит, мне подтерли память, усмехнулась она, но зачем?

Индре продолжал дуться и с ней демонстративно не разговаривал. Снова пришлось ночевать в спальне для гостей. Впрочем, за последнее время она стала для Кей чуть ли не родной. Лежа в полной темноте и одиночестве, она всеми силами пыталась преодолеть защитную установку, но это никак не удавалось. В конце концов ей надоело таращиться в темноту и она, хоть и с трудом, но уснула.

Утром, спустившись на первый этаж позавтракать, она обнаружила в холле огромный букет ее любимых желто-оранжевых роз.

- Откуда это? - удивленно спросила Кей горничную.

- Для вас рано утром принесли.

- Мне? - она наклонилась и вытащила карточку. - Индре дома?

- Нет, он ушел уже часа два назад.

- Вот как, - усмехнулась Кей, - он цветы видел?

- Нет, их принесли уже позже.

Может, это он так хочет мириться, подумала Кей, разворачивая крохотный конвертик. Однако, там радостным почерком было написано:

Самой замечательной сестрице

От любящего брата в честь памятной даты.

И внизу карандашом, еле видно - 10.04.1973

Кей потрясла головой. Он совсем сдвинулся? Какая к черту памятная дата? Ну ладно, можно было понять, если бы он написал это в апреле накануне этого самого числа. Но ведь сейчас лето уже! При чем здесь апрель и зачем эту дату праздновать летом? Надо же такую чушь написать... но цветы замечательные, заключила он, понюхав букет.