Александр Марков - Апсу

- Ты веришь в гуллов, Ки-Энду?

- Гробницы в Тетагире пусты. Мы своими глазами видели гулла на дороге. Это правда, Энар.

- Но мы не можем подать этот сигнал. Что будет, если кто-нибудь, кроме нидхагов, услышит нас? Уж лучше биться с оружием в руках, - сказал Беллан.

- Ты хочешь послать этих детей на смерть? По-твоему, это меньшее кощунство?

- Тоща лучше совсем отказаться...

- Мы не можем этого сделать. И так уже слишком поздно! Еще немного, и враг воцарится во всем мире. Не бойтесь, друзья! Никто, кроме нидхагов, не услышит сигнала.

К вечеру многие уже научились правильно играть напетую Ки-Энду мелодию. Поужинав, все разошлись по своим спальням, уставшие после напряженного дня. На втором этаже у Балга было несколько комнатушек для гостей, так что места хватило всем.

Гил не мог заснуть и долго ворочался, прислушиваясь к храпу Балга за стеной. Наконец он встал, вышел из комнаты и осторожно, чтобы никого не разбудить, прокрался к спальне Мирегал.

Она не проснулась, когда он вошел, хотя тяжелая дверь громко заскрипела. Комната была маленькая и уютная, совсем кругленькая - пол по краям мягко загибался кверху, плавно переходя в стены, и так же переходили друг в друга стены и потолок. В круглом окошке был виден лес. Неполная луна освещала комнату, и в этом волшебном свете лицо Мирегал казалось утонченным, почти неземным, словно это была не Мирегал, а спящая королева фей. Гил осторожно присел на край кровати.

- Ми... Ты спишь? Какая ты красивая!

- Гилли... Почему ты здесь? Тебе не спится?

Гил покачал головой.

- Ты мне сказал уже второй комплимент за день, - Мирегал чуть улыбалась. - Ты меня любишь?

- Не смейся надо мной. - Гил совсем смутился и отвел взгляд. - Я же действительно - Ты такая...

- Я так люблю луну, - сказала Мирегал, выглядывая в окошко. - Я становлюсь совсем другая, когда она светит. Мне хочется сразу и смеяться и плакать...

Оба молчали, стоя у окна. Потом она спросила:

- Ты когда-нибудь пел при луне?

- Нет, я же не умею. А ты так красиво поешь... Я все думаю: что это за мелодия, которую мы учили сегодня?

- Странная, да?

- Да, какая-то тревожная, словно зовет куда-то.

- Она незаконченная. Обрывается неожиданно на высокой ноте, ждешь конца, а его нет... А ведь я знаю эту песенку!

- Знаешь?

- Да. Ки часто ее напевает, когда думает, что его не слышат. Там и слова есть. Хочешь, спою?

Мирегал присела на кровати, завернувшись в одеяло, и запела. Гил смотрел на нее, очарованный. Она пела негромко, мягким, красивым голосом, похожим на звон серебряных колокольчиков:

Ом лайн аэр!

Ом лайн аэр! Са Гарм, ха ку

Вин сол ла эл габер!

Песня обрывалась неожиданно, последняя нота повисла в воздухе, и Гилу вдруг захотелось вскочить и бежать, бежать куда-то далеко-далеко, по залитым лунным светом тропинкам.

- Какой это язык? Я понял только несколько слов.

- Дэвинмол. Ки рассказывал, что на нем говорили люди до войны. Я тоже не все понимаю. Кажется, это значит: "Спешите! Скорей бегите все к нам, потому что Гарм, большая собака, хочет съесть солнце и луну". Все равно непонятно.

Гил вздохнул. Его взгляд скользнул по стенам, обитым зеленой материей, и он заметил рог, служивший вешалкой, на котором поверх голубого платья висел меч в ножнах, "Что-то неведомое и грозное, и все смешалось, перевернулось, и мы все летим в какую-то пропасть..."

- Как там красиво, за окном! - шепнула Мирегал. - Милая наша долина. Наша добрая, тихая жизнь - Неужели это конец, Гил? - с горечью спросила она, и слезы заблестели у нее на глазах. - Неужели ничего этого больше никогда не будет?

Гил испуганно посмотрел на нее.

- Что ты, глупенькая, что с тобой?

В глазах Мирегал было такое неподдельное отчаяние, что он прижал ее к себе и стал успокаивать, гладя, как маленькую, по головке и говоря ласковые слова. Наконец он почувствовал, что она успокоилась и стала тихонько вырываться.

- Прости, пожалуйста. Что-то на меня нашло... Вдруг показалось, что сейчас все развалится, как тоща, во сне. Ну, пусти, я больше не буду...

Гил отпустил ее и ласково посмотрел ей в глаза.

- Чего только не почудится при лунном свете! - Мирегал улыбнулась с прежней беззаботностью. - Давай-ка закроем занавески. Вот так, а теперь иди спать. Спокойной ночи! - Спокойной ночи, Ми!

Гил вышел, осторожно прикрыв дверь. А Мирегал долго еще ворочалась с боку на бок, то всхлипывая, то смеясь, то кусая подушку. "Что же это? - думала она. - Что же это такое? "Тонкий лучик, пролезший между занавесками, упорно, как она ни вертелась, падал ей на кончик носа.

Глава 6 ВЗЯТИЕ КРАЙНЕГО ПРИГОРКА

1. ... Из этого рода

станет один

мерзостный тролль

похитителем солнца.

Будет он грызть

трупы людей,

кровью зальет

жилище богов;

солнце померкнет

в летнюю пору,

бури взъярятся

довольно ли вам этого?

2. Гарм лает громко

у Гнипахеллира,

привязь не выдержит

вырвется Жадный.

Прорицание Вёльвы, 40 - 41, 44

С утра набежали тучи, подул прохладный сырой ветер. Проснувшись, Гил сел на кровати и посмотрел на унылую картину за окном Он чувствовал себя разбитым, невыспавшимся и несчастным. В коридоре слышались шаги, голоса очевидно, все уже встали и собирались в поход. "Куда тащиться в такую погоду?.." - подумал Гил. Он нехотя оделся, взял оружие и спустился в зал. Там уже было полно народу.

- Привет, Гилли! - сказал Ки-Энду. - Как настроение?

- Не выспался я, Балг так храпит...

- Ладно, ладно! Знаем мы, что ты по ночам делаешь, - рассмеялся Ки-Энду

- Как тебе не стыдно, Ки! - возмутилась Мирегал... Никогда больше не буду тебе ничего рассказывать! - И тут же пожалела о своих словах, потому что все собравшиеся покатились со смеху.

Мирегал надулась, Гил не знал куда деваться от смущения. Наконец, чтобы хоть как-то замять ситуацию, он сказал первое, что пришло ему в голову:

- Ки, а что это за собака такая - Гарм?

При этих словах по крайней мере три человека перестали смеяться Ки-Энду, Беллан и Энар.

- Гарм? Не знаю я такой собаки, - с деланной беспечностью сказал Ки-Энду.

- Не знаешь? Но ведь в этой песне, которую...

- Ну все, пора собираться! - крикнул Ки-Энду, вставая. - Завтракай быстрее, Гилли, ты самый последний. А мы пойдем седлать лошадей.

Через полчаса отряд, по предложению Хайра получивший название Ио-Син-а-Хут - "Армия Лунных Гор", - двинулся в поход. Тридцать восемь всадников, обвешанных мечами, луками и щитами, на добродушных разномастных лошадках неспешно пересекли дорогу и начали спускаться с пригорка. Балг, глядя им вслед, переминался с ноги на ногу, видимо, силясь принять какое-то решение. Наконец он махнул рукой - была не была! - спустился в погреб и, осмотрев оставшееся там оружие, выбрал для себя большой стальной шлем с торчащим на макушке конским хвостом. Во дворе он подобрал топор для рубки дров и пошел седлать своего тяжеловоза. Балг догнал отряд в Желтом Ручье, где Ки-Энду решил сделать небольшую остановку. Мужчины вытаскивали из сарая большие мотки крепкой веревки, лопаты, тяжелые железные ломы и грузили все это на телегу. Мирегал пересела с вороного, возившего повозку с мумией в Тетагир, на свою любимую белую лошадку. Она первой заметила приближение трактирщика.